Антон Севидов: «Джаз объясняет, как устроена современная музыка»

Сегодня в Сколково впервые проходит музыкальный фестиваль Skolkovo Jazz. Большую часть фестиваля будет занимать лекторий, посвященный музыке, науке и технологиям, а на экспериментальной сцене, неожиданно для поклонников джаза, выступит электро-поп группа Tesla Boy. Фронтмен группы Антон Севидов развеял наше недоразумение, рассказал где сейчас искать джаз и причем тут научный прогресс.

Было неожиданно увидеть группу Tesla Boy в лайн-апе джаз фестиваля в Сколково. Как вы думаете, почему вас пригласили на экспериментальную сцену?

Я думаю, что настоящая музыка должна размывать границы стилей. Плюс ко всему мое джазовое прошлое сыграло здесь решающую роль, я думаю, поэтому нас и позвали.

Известно, что вы учились в Гнесинке на отделении джазового фортепиано. Есть ли элементы джаза в вашей музыке?

Я вообще считаю, что элементы джазовой музыки прослеживаются почти во всей современной поп-музыке. Но если брать такой неотъемлемый элемент как импровизация, то у нас на концертах он присутствует, и я думаю, именно в Сколково будет особенно важно его подчеркнуть. Эти импровизационные куски будут большими, в отличие от обычных концертов TeslaBoy.

Сегодня нет современной популярной группы для молодого поколения, в основе которой лежал бы джаз. Эти коллективы априори неинтересны из-за классических истоков музыкального направления, или причина кроется в чем-то другом?

Как любое серьезное искусство, джаз начинает исторически сливаться с серьезной музыкой, с классической, при этом оставаясь фундаментом танцевальной музыки и современной поп-музыки. Все серьезные эксперименты в джазе идут на каком-то научном уровне. Их можно сравнить с учеными, которые сейчас работают над очень важными проблемами, но важность их работы не должна оцениваться количеством запросов в Google. Мне кажется, у джаза другая миссия, очень важная, джаз — это платформа азов. Для меня джаз — это штука, которая объясняет, как устроена современная музыка.

Группа Tesla Boy

В своем новом альбоме Moses вы пошли по непроторенной дороге: смешали эмбиент, техно, соул и хаус.  Как вы думаете, появится ли в музыке новый жанр, или будущее за эклектикой и смешением стилей?

Конечно, он может появиться и, скорее всего,появится. На протяжении всей истории музыки возникали такие моменты, когда казалось, что ничего нового уже не произойдет: все ноты сыграны, а песни написаны. Но тем не менее каждый раз появляется или на самом деле уже появилось то, что мы еще не заметили, что является каким-то новым стилем. Но из-за того, что информация быстро распространяется, то все новые стили, как продукты, становятся скоропортящимися. Это метаболизм очень быстрого цикла: стили мгновенно становятся популярными и так же быстро сходят на нет. С другой стороны, эти изменения сосуществуют одновременно и параллельно. Плюс этой ситуации в том, что у нас есть большой выбор, поэтому можно все смешивать и употреблять это все одновременно, только главное не отравиться. (Смеется.)

Что сегодня происходит с электронной музыкой?

Ажиотаж вокруг электронной музыки прослеживается фактически с 80-х годов, и эта тенденция не ослабевает, при этом не значит, что вся музыка, которую мы слышим – электронная. Я думаю, что интерес к ней связан с научным прогрессом, с одной стороны, а с другой — тяга людей к изучению чего-то нового. Вспомните, что произошло в Америке 80-х, в Чикаго и Детройте, когда подросткам в руки попали драм-машиныRoland и синтезаторы? Они создали новый стиль — техно. Пожалуйста, это наглядный пример того, как технологический прогресс, энтузиазм людей и поиски нового звука, поиски новых музыкальных форм, привели к новому стилю. Поэтому я не могу сказать, что электронная музыка в последнее время так популярна, она как бы параллельно со всем сосуществует, это стало неотъемлемой частью музыкальной индустрии и культуры в целом.

Если бы вам предложили поучаствовать в становлении новой музыкальной индустрии в России, согласились бы?

Я не очень верю в такие пафосные проекты. То, что мы делаем, фактически и меняет музыкальную индустрию, потому что до появления группы TeslaBoyне было группы, поющей на английском языке, которая бы регулярно гастролировала по России и собирала бы свою публику. После нас появилась целая плеяда групп, которые это делают с успехом. Каждый должен изнутри менять эту ситуацию. Поэтому никакого специального проекта я бы не делал. Возможно, стоит подумать о развитии образовательной системы, в которой у нас совершенно очевидный пробел, это образование и обучение специалистов индустрии звукозаписи. Не хватает инженеров, звукорежиссеров, саундпродюсеров, именно современных, потому что классическая звукорежиссерская школа у нас достаточно сильная. Люди, которые делали записи классических оркестров, ценятся во всем мире, при этом в современной музыке, ребята, у которых что-то на сегодняшний день получается на мировом уровне, в основном учились сами, либо выезжали на специальные курсы за границу. Вот в этом я вижу пробел. Если бы со стороны государства была какая-то поддержка, то мы могли бы детей отдавать в учебные заведения, в которых они с самого юного возраста могли выбрать изучение современной звукорежиссуры: и электронной музыки, и компьютерной, всех программ, например, Ableton (программное обеспечение для музыкантов, которое подходит как для аранжировки в студии, так и для импровизации во время живого выступления. – Прим. «365») и ProTools (семейство программно-аппаратных комплексов студий звукозаписи для Mac и Windows. – Прим.»365»). Вот это было бы здорово, вот так бы мы и меняли. (Смеется.)

Антон Севидов

В России обороты набирают непопулярные долгое время довольно «грязные» жанры и стили, для которых такая режиссура не особо важна, такие как постпанк, нью-рейв, я уже молчу о возросшей популярности Егора Летова. Как бы вы это объяснили?

Грязно — не значит просто. Я считаю, что панк или постпанк пришли к простоте. Если говорить о записях JoyDivisionи тех же NewОrder, которые из JoyDivisionвышли, то это как раз суперэкспериментальная музыка, а ее непричесанность и какая-то грязь – результат очень сложной и долгой работы. Поэтому я не стал бы говорить, что это противоречит моим словам, скорее наоборот подтверждает. Почему-то вспоминается альбом, записанный Иваном Чернавским, где есть знаменитая песня «Здравствуй, мальчик бананан», которая прозвучала в фильме «Асса». Весь альбом был записан в студии, это как раз один из редких примеров, где действительно был музыкальный эксперимент с точки зрения звукозаписи, и он оказался достаточно удачным. Поэтому для меня здесь нет ничего удивительного, люди хотят слышать что-то непривычное для уха.

Вы неоднократно говорили, что вашу музыку любит молодежь, то есть те, чье детство выпало на 90-е, хоть и воспитаны они на музыке 80-х. Не кажется ли вам, что категория ваших слушателей из «молодежи» переходит в другую социальную группу?

Те, кто слушали раньше TeslaBoy, они стали взрослее, тут действительно картина меняется. С другой стороны, есть новое поколение, которое слушает музыку TeslaBoy. Последние полгода-год я стал замечать, как на концерты стали приходить родители с  детьми. На мой взгляд, это очень новая история. Поэтому можно точно сказать, что обхват людей, которые слушаю TeslaBoy,стал больше: есть взрослые, есть совсем юные, даже не юные, а совсем дети.

А какими принципами в написании песен вы руководствуетесь? Есть какие-то ключевые моменты, которые должны быть в творческом процессе?

Если говорить о музыкальной составляющей в песнях, то для меня самое главное два компонента. Первый — гармоническая составляющая, второй — мелодия, без которой не бывает песни. Для меня очень важна выразительная мелодия.

Вообще группа Tesla Boy когда-нибудь испытывала творческий кризис?

Ну, это явление нормальное и абсолютно здоровое для творческих людей. Я думаю, что прохожу творческий кризис каждый раз, когда сажусь писать новый альбом.

Группа Tesla Boy

Я слышала, что вы удалили один из своих новых альбомов…

Да, да, это правда. (Смеется.) Мне кажется, что творческий кризис, это не когда ты не можешь ничего написать, а когда ты начинаешь переоценивать и анализировать все, что ты делал до этого, и подвергать ревизии все, что ты делаешь, как ты делаешь, почему ты делаешь. В такие моменты, поначалу, все кажется сложным. Иногда полезно ничего не писать, но продолжать анализировать и думать на тему своего творчества.

В одном из интервью вы сказали: «Канье — для людей молодых, оторванных от контекста музыки 80-х и даже 90-х, — это фигура абсолютно равная по масштабу и Принсу, и великим черным джазовым музыкантам». Не думаете ли вы, что в отличие от вышеперечисленных музыкантов многие сейчас вообще мало внимания обращают на музыку, а гонятся за общим хайпом?

Я думаю, что все именно так и есть. Это похоже на то, что люди направляют свою творческую энергию в работу со своим твиттером, занимаются больше кампанией по выпуску нового альбома, чем самим альбомом. Я могу ошибаться, но у меня нет уверенности, что музыку Канье Уэста будут слушать и через 30-40 лет. Мне кажется, тут надо рассмотреть другую вещь: в принципе рэп-культура и хип-хоп, как мне кажется, вышла на тот пик, на котором, как ни странно, она вообще никогда не была. В плане социума, в плане социальной значимости для людей — это какая-то форма лайфстайла. Ведь Канье Уэста нельзя рассматривать только как музыканта, если его рассматривать только как музыканта, то там все достаточно скучно и однообразно, хотя и местами интересно сделано. Это человек, которого подает одежда, и тут уже не знаешь что важно, курточка, на которой написано Pablo, или его записанный трек. Я почему-то думаю, что это, конечно, примета времени, но исчезающая со временем.

Беседовала Дарья Дерюгина.