Джованни Гастел: «Искусство — это пантомима и театр Реальности»

 В Центре фотографии имени братьев Люмьер 16 марта состоялось открытие выставки «Каноны красоты» Джованни Гастела. Фотограф рассказал в рамках открытия о своем втором ремесле — поэзии, нынешних реалиях моды и фотографии, а также о влиянии Паскаля и Кафки на его творчество.

16 марта в Центре фотографии имени братьев Люмьер состоялось открытие выставки «Каноны красоты» итальянского фотографа Джованни Гастела. Своим творчеством он создает особую Вселенную, в которую хочется верить. Гастел получил признание от разных модных изданий за счёт умения создавать такие детальные, реалистичные и всё же другие реальности.

В своём творчестве художник смог соединить поэзию, театр и глубокую жизненную философию, при этом отдавая себя полностью каждой из любимых сфер искусства. Джованни Гастел помог разобраться в его сути восприятия мира путем рассуждений о кино, философии, поэзии и моды.

О чем вы думаете во время создания фотографии?

Я верю, что я рассказываю свою личную историю и показываю немного другое видение мира. Мы все уникальны в истории пространства и времени. У каждого из нас есть свой «стиль», и работа художников должна ссылаться на реальность, чтобы создать что-то личное и «театральное». Стиль, который говорит о себе. Однако работа над своими индивидуальными отличительными чертами, а не над сходством с другими людьми, — это выбор одиночества, который немногие могут принять.

В одном из интервью вы вспомнили слова Паскаля о жизни. Как можно провести параллель между фотографией и жизнью?

Я цитирую Блеза Паскаля, потому что его богословская мысль поддерживает, очевидно, на более высоком уровне мою веру в уникальность каждого человека наряду с ценностью каждой отдельной жизни в Божественном плане. Паскаль утверждает, что в течение жизни мы находимся в гобелене Божьего плана. Всю жизнь мы видим только спутанные нити и множество разных цветов вокруг нас, после смерти мы будем перед гобеленом и будем понимать работу Бога во всем великолепии и абсолютную необходимость нашей кажущейся бесполезной индивидуальной нити для полноты всего величественного дизайна. Поэтому эта уникальность может создать личное художественное видение, которое в то же время является универсальным. Искусство — это пантомима и театр Реальности. Фотография прерывает ход жизни, и в ходе этой цезуры возникают реальные образы и изображения, которые в некотором роде «волшебны» и практически вечны.

В работах вы создаете свою параллельную вселенную, свой сюрреалистичный мир. Как бы вы его описали?

Я, с культурной точки зрения, больше занимаюсь изобразительным искусством, чем фотографией, с которой стал работать на более позднем этапе, и поэтому я часто использую технику живописи XX века, которую очень люблю. Среди художников прошлого века мне особенно нравятся Рэй и Дюшан, а также Эрнст. Я верю в непрерывное слияние разных видов искусства и их рассуждений.

В каких работах Франца Кафки вы видите отражение своих работ?

Я люблю Кафку и его способность создавать мир чистого «отстранения» от реальности. Его колоссальное умение показывать реальность параллельной вселенной захватывает и удерживает читателя в мире, который невозможен и возможен одновременно. Он создает потребность, которая побуждает читателя жить и верить в тот мир, который он изобрел, хотя читатель и прекрасно знает, что он находится в параллельной и нереальной вселенной. Навыки, которые мы иногда находим в наших снах, зная, что мы спим, погружают в эту новую реальность с особой глубиной. Я считаю, что это то, что всегда должно делать искусство.

Джованни Гастел, Krizia, 1992

Что такое модная фотография в вашем понимании?

Мода ставит перед собой задачу создать образцовый мир красоты, элегантности и вечной сияющей молодости. Вселенная, в которую даже бессознательно хочет попасть клиент. Моя попытка воссоздать наш параллельный фотографический мир была основана на аналогичной потребности, и поэтому с моих ранних лет мир моды был для меня тем, чем были ренессансные знати для художников 1500 года. Это инструмент, который поддерживал мою страсть и работу.

Что ждет в будущем модную фотографию и искусство фотографии в целом?

Появление digital фотографии разделило и расширило использование фотографии. С одной стороны, с помощью iPhone и смартфона появился новый язык, который используется (так же, как и письменное слово) для общения без стремления к «более высокому» языку. Это облегчило использование среды для продвижения профессиональных художников. Под этим я подразумеваю необходимость добавления технических возможностей, доступных теперь каждому, чтобы создавать историю о самом себе и личную историю каждого.

Джованни Гастел, Metamorphosis

Как вы относитесь к тому, что сейчас многие фотографы, дизайнеры перерабатывают идеи прошлых лет по-новому? Чего сейчас больше — новаторства или отсылок к прошлому?

В начале 80-х годов с рождения концепции pret-a-porter, т.е. «качества Высокой моды, доведенной до широких масс», и серийного производства мечты молодых дизайнеров сбылись, они смогли создать новую и никогда никем не виденную одежду для постоянно нового и меняющегося мира. То же самое можно сказать и о фотографах, которые начали экспериментировать с тем, как заполнить белый прямоугольник картиной, которую раньше никто не видел. Это было время «революции» и эволюции модной фотографии, которая была чрезвычайно красивой и, возможно, неповторимой. Каждое начало обладает огромной силой. Великий итальянский поэт Джузеппе Унгаретти писал: «Позвольте мне жить в момент ранней жизни». После этого периода мода, и, возможно, даже модная фотография немного окунулись в прошлое, сохраняя при этом сильную творческую силу.

Как и почему вы перешли именно в индустрию фото, хотя ваша жизнь ранее была тесно связана с поэзией и кино?

Это не совсем так. Я никогда не прекращал писать стихи и издавать книги. Я использую фотографию, чтобы говорить о чудесном, и поэзию, чтобы говорить в интроспективном смысле о душе и ее многочисленных подземных пещерах и затопленных реках. Я люблю писать так же сильно, как и люблю фотографировать, но во мне каждая из сфер отвечает различным нуждам.

Джованни Гастел, Elle Decor, апрель 2013

Джованни Гастел, Donna, апрель 1990

Если бы вам сейчас предложили сыграть в театре, в какой роли вы бы себя хотели увидеть?

Возможно, Орфея в «Орфей и Эвридика» Цезаря Бри. Как Орфей с Эвридикой, я хотел бы воспеть огромную любовь к миру, которого я коснулся и потерял в тот момент, в который я пытался им владеть. Я был воспитан и подготовлен моими мудрыми родителями к миру, который я не нашел у ворот моего зачарованного сада. Итак, я с годами так стал говорить об этом далеком мире. Я жду попутного ветра, который приведет меня домой.

Если бы вы себя посвятили больше кино, о чем вы бы снимали?

Разумеется, я постараюсь вывести на экран роман «Степной волк» Германа Гессе. Это книга, которая сыграла важную роль в моем образовании и которую я держу в душе и в реальной жизни все время.

Джованни Гастел, Krizia, 1985

Джованни Гастел, Vogue Espana, март 1990

Вы многое связываете в своем творчестве с театром и поэзией, а что вы скажете о музыке? Помогает ли она вам творить и что вы предпочитаете слушать?

Я много слушаю композиции современных музыкантов, но, учитывая мою страсть к поэзии, я считаю важной литературную часть основного текста песни и ее завершения. Чистая музыка, способная вести глубокие чувства без рациональных рассуждений, несколько пугает меня.

Как на вас повлияло участие в движении «Сделано в Италии»(движение, где ведущие дизайнеры, редакторы и фотографы формировали особое видение итальянской (европейской) культуры, стремились создать что-то аутентичное, противопоставляя себя, прежде всего, американским традициям)?

Я ребенок и неотъемлемая часть того, что итальянский философ Альберони назвал «малым стилем эпохи Возрождения», в котором говорится о создании концепции «Сделано в Италии» как синтезе истории и культуры, способном создавать новые произведения с помощью знаний прошлого, которые являются жизненной силой творческого процесса более инновационного совершенства. Италия не должна рассматриваться как музей, а скорее как бесконечная лаборатория для исследования красоты и качества как в настоящем, так и в будущем.

Текст: Евгений Дергунов