Всем войти в сумрак

Проект Neovision направлен на развитие современного искусства. Участвуя в проекте, молодые художники находят свою аудиторию. Основная концепция Neovision связана с методом восприятия произведения: зритель должен и видеть, и слышать, и ощущать одновременно. Если возможно влиять на все органы чувств, то нужно влиять на все.

Заходишь в зал – и оказываешься в полумраке. Несмотря на достаточно громкую музыку, практически все присутствующие говорят тихо, почти шёпотом. Света вокруг очень немного, помимо диджея, стоящего за пультом в углу зала, освещёнными кажутся лишь некоторые посетители, одетые в белое. И, конечно, картины.

Проект Neovision направлен на развитие современного искусства. Участвуя в проекте, молодые художники находят свою аудиторию. Основная концепция Neovision связана с методом восприятия произведения: зритель должен и видеть, и слышать, и ощущать одновременно. Если возможно влиять на все органы чувств, то нужно влиять на все. Если возможно выйти из двухмерного измерения в трёхмерное – нужно выходить. Если возможно обыкновенного зрителя превратить в полноценного участника – нужно превращать. Это радикальное, но вполне современное видение искусства отражается и на выставке в Виниле – первой выставке Neovision в Москве.

Перемещаешься по тёмной комнате, оглядываешь стены. На них висят картины. Они  светятся разными цветами. Неоновые цветные картинки, изображающие то ли причудливых фантастических животных, то ли сочетание мистически-эзотерических объектов: драконов, загадочных лиц, всевидящих очей. Вот уходящая в никуда дорога, упирающаяся в горизонт и обрывающаяся в месте соприкосновения солнца с землёй. Это солнце светится в темноте не сильнее, чем зелёные орнаменты на соседней картине, но оно загадочно смотрит из из глубины, сияя оранжевым светом откуда-то из-за стены, издалека.

Дело в том, что на входе раздают очки. Обыкновенные картонные очки, напоминающие старые очки для стереокино. Вы надеваете их на себя, заходите в зал. И если вы посмотрите на картину в этих очках, то помимо свечения некоторых деталей возникает объёмность изображения, оранжевый, синий и зелёный цвета выстраиваются по уровням, уступая друг другу очередь завладеть твоим вниманием.

Эти очки работают по технологии ChromaDepth, создавая нечто среднее между стерео-картинкой и трёхмерным изображением. Благодаря этой технологии разные цвета воспринимаются определённым образом расположенными в пространстве относительно нашей точки зрения – дальше или ближе к наблюдателю. Объёмные картины производят фантастическое впечатление, потому что они не просто светятся и не просто кажутся выпуклыми, а будто окружают тебя этими неоновыми линиями, заставляют совершить умозрительное путешествие за грань полотна.

Все картины написаны очень графично, техника рисунка напоминает о гравюрах. В работах много симметрии, узоров, орнаментов. Форма такой живописи, очевидно, располагает к этому. Светящиеся краски подчёркивают и выделяют некоторые детали, но, очевидно, при этом не являются самоцелью этих картин и не отвлекают своим свечением от самого изображения. Форма не перекрывает содержание, а дополняет его.

Чуть в стороне на полу стоит чёрный паралеллепипед. На этом постаменте расположены две скульптуры — то ли жабы, то ли лягушки, то их фантастические родственники, напоминающие тех вырезанных из камня китайских лягушек, которые приносят удачу. Две эти красавицы, каждая размером с большой арбуз, светятся тем же загадочным фосфорным светом. Мне рассказали, что существуют различные вариации этих лягушек, они выполнены в различных размерах и продаются в качестве сувениров.

Помимо собственно выставки и музыкального сопровождения, которое обеспечил DJ KhakiEdit, вечер запомнился необычным мастер-классом. Современный стрит-арт художник Mednoy, работающий как над граффити, так и над картинами, в этот раз провёл настоящий перфоманс. Нанося на доску краску из распылителей, он в присутствии зрителей создал полноценную работу. Глядя на его рисунок теперь, я бы не смог угадать, сколько времени потребовалось на его создание, если бы не видел процесс своими глазам.

Mednoyтакже использовал флуоресцентные краски.Цвета были те же, что и на основных экспонатах — синий, зелёный, оранжевый (они не только сочетаются, но и кажутся ярче в темноте).

Художник в дальнем углу зала начинает рисовать на темной поверхности синей краской,  из баллончика доносится «пшшш», художник его встряхивает; слышно, как в баллончике перекатываются шарики.  Это напоминает нанесение граффити.

Сначала синяя краска выглядит расплывчато, но постепенно вырисовывается общий контур – на доске появилось нечто,  напоминающее огромную голову пчелы или муравья, будто кто-то сфотографировал под микроскопом хищное насекомое с огромными глазами. Но чем чётче становились контуры и чем большее пространство доски занимал рисунок, тем становилось яснее, что это голова совы.

Следом за синим цветом в ход пошёл оранжевый баллончик. У совы появились ярко горящие глаза, да и по периметру её головы добавилось ярких оттенков. Зелёным цветом художник добился гармоничного расположения цветов на рисунке, уравновесив общую цветовую температуру работы. Картина стала выглядеть практически законченной.

Это было очень впечатляюще, хоть и неясно — от качества рисунка или от осознания того, что ты наблюдал его создание с самого начала.

С помощью обычной кисти черной краской были дорисованы контуры, благодаря чему сова стала фактурнее, а картина приобрела законченный вид. Добавление таких жирных чёрных контуров, причём как внутренних, так и внешних, придало работе сходство с классическими рисунками из комиксов. Будто бы небрежно и намеренно «мультяшно» нарисованная картина, глядя на которую у обычного зрителя всё же не возникает сомнения, что подобного ему никогда не нарисовать.

Покинув зал  на некоторое время, я вернулся туда позже. В комнате оставалось всего три-четыре посетителя и диджей. Mednoyв это время стоял перед доской и оценивающе глядел на сову. Мне подумалось, что никто в тот момент не осмелился бы заговорить с ним —  художник выглядел погружённым в себя. Ведь хоть и быстро, но он создал эту сову по-настоящему, а не просто ради шоу, рисовал не понарошку, а теперь так же серьёзно и оценивал свою работу.

Несомненно, этот мастер-класс добавил интерактивности всей выставке в целом. А интерактивность, как я уже и отмечал, организаторам проекта важна. Ведь зрители не любят себя чувствовать просто зрителями, они любят играть. Но при этом они не должны ощущать себя несущими какую-то ответственность, они играют лишь для себя, а не для других зрителей, они ни перед кем не отчитываются. Эта игра, эта лёгкость и интерактивность – вот что важно.

Насколько я понял, такая интерактивность интересна практически каждому современному художнику или шоумену  в театрально-перфомансном смысле. Ребята из Neovision по-новому видят интерактивность: помимо представленных на выставке в Виниле неоновых картин и лягушек существуют и другие скульптуры, голограммы, возможно даже интерактивное трёхмерное кино. Таким образом потенциально доступно огромное количество разнообразных и многим известных, но почти никем не испробованных техник, которые включают зрителя если не в процесс сотворчества, то в процесс сосуществования с миром произведений. Такая концепция футуристична как на уровне идейном, так и на уровне изобразительном. А чтобы чуть лучше понять, что именно я имею в виду под футуристичностью на изобразительном уровне, я советую каждому посмотреть на эти светящиеся объёмные картины самому.