Интервью с Андреем Бартеневым о месте культа жизни в его искусстве, сновидениях и инопланетянах.
Друг и коллега Андрея Бартенева, Евгений Миленький, в легкой и непринужденной беседе узнал у художника, куда уходят люди после общения с ним, культ чего пропагандирует он в своих перформансах и почему сравнивает свою деятельность с вырезанием снежинок и наклеиванием их на окна.
Осень 2015 года для перформаниста Андрея Бартенева стала важным этапом в жизни: юбилей, организация большой ретроспективы «Скажи: я тебя люблю!» и всевозможных выставок и бесконечное внимания со всех сторон. Что нужно сделать изданию, для того, чтобы взять интервью у известного человека, который не любит отвечать на традиционные и скучные вопросы? Немного везения и уловки. Журнал «365»пригласил давнего знакомого Андрея Бартенева, дизайнера и фотографа Евгения Миленького, чтобы тот попытался раскрыть художника с новой стороны. Друзьям ведь проще рассказывать о себе.
Евгений Миленький: «С Андреем Бартеневым я познакомился примерно в 2005 году, и он оказал на меня значительное влияние в восприятии искусства в целом и красоты в частности. Для него я выполняю графические работы в электронном виде, ретушь, и все, что связано с обработкой фото и приведением к идеальному виду».
Интервью у нас такого личного плана, вопросы все провокационные.
Это же ваше первое интервью?
Которое я беру – да.
У меня тут нет турника (Отсылка к турнику у меня дома. – Прим.Е.М.) — сейчас устроим соревнование – кто сколько подтянется?..
… а потом тот, кто меньше подтянулся, будет желание исполнять, да?
Таак, это мне уже нравится!
Мы с вами уже 10 лет знакомы, а общаемся все равно на «вы».
За такое время уже многие обзаводятся взрослыми детьми. Мы с вами без детей именно потому, что мы с вами на «вы»!
А так были бы дети?
А вы что хотите, чтобы мы с вами были на «ты»?
Ну вообще, было бы неплохо.
А мне нравится, что мы с вами на «вы».
Просто мне кажется, что есть такая небольшая стеночка, ну не стена прямо…
А для меня это не стена, а наоборот – выражение уважения.
Просто когда мне кто-то говорит «вы», мне кажется, что я и еще кто-то рядом стоит…
Ну, может быть, вы не видите, кто возле вас стоит, а я вижу…
…и кто же это?
Зачем я вам буду говорить, вдруг вы потом спать не будете по ночам?
Да… и дети потом пойдут еще…
… с этим вторым невидимым. Невидимые дети! Тогда вас будет еще больше, вы все будете вы- вы-вы, вас много! Женя, вас много, поэтому мы на «вы».
Вспомнил, что был разговор у нас, когда мне 35 лет стукнуло, вы мне сказали: «35 лет – это так, ерунда, а вот когда 37 стукнет – вот тогда попрет…»
Вам 37 уже стукнуло или нет? Поперло?
Можно сказать – да. Хочу как раз вопрос задать: а в 50 лет – как оно вообще?
В 50 лет, после бурного месяца праздников и целого года подготовки к этим праздникам, хочется ничего не делать. Единственное, о чем я мечтаю – отдохнуть в ближайшие 25 лет.
Ого! 25 лет отпуска? Ну если накопилось… В теплые страны поедете?
Это неважно. Можно и в Москве начать ставить рельсы на релакс. У меня очень холодная кровь.
Может вы хамелеон? Цвет не меняете?
Не видели ролик, где хамелеону подкладывают очки разного цвета? Подложили розовые — он стал розовым, положили зеленые — он раз! – зеленым стал. Это шикарная реклама очков-хамелеонов.
Я знаю видео, где хамелеон на полотенце висит полосатом, и сам таким же становится.
Да? Потрясающе! Какое же удивительное чудо это! Нужно завести себе хамелеона! На выставке по коллажам нашим походит, и не нужно будет нам с вами чистить коллажи, сразу все будем снимать на хамелеоне!
А тем временем у меня созрел вопрос про похвалу. Мне очень нравится, что вы всегда после работ, которые я делаю для вас, не просто бросаете слова «Все ok», а говорите «Супер!» У меня много клиентов, но никогда не было таких, с которыми я поработал еще и удовольствие получил.
Ой, Женя, я вам скажу такую вещь – с вами удовольствие работать. Это одно. И другое – когда у нас с вами получается…
…а у нас всегда получается. Даже, когда я думал, уже все пропало.
…сейчас нас еще ждет с вами обложка. Только мне нужно ее родить, а потом я сразу ее буду фотографировать…
А так вот они – дети!
Да, я как рожу обложку, сразу вам ее отправлю.
Новорожденную?
Абсолютно свежую, выпеченную, тепленькую еще. И потом вы знаете, у вас же есть юмор. Я понимаю шутки, но сам не могу их родить.
В это я никак не могу поверить! «Реснитчатый чебурашка» (Серия работ Андрея Бартенева. – Прим.Е.М.) — один чего стоит!
«Реснитчатый чебурашка» — это лирика, а, извините, не юмор. В лирике – да, я силен, а в юморе совершенно слаб. Но если только «локтевая оспа» (Шутка во время ретуши. – Прим.Е.М.) – наш хит с вами.
Потом из вакуума, как будто лезвие, вылетает, и ты концентрируешь свое внимание на этом летящем лезвии. А оно как фразы, вырубленные.
Ну вы то себя хвалите, когда работу выполнили?
Гноблю страшно! Но когда ты делаешь, там другой механизм – там ты измеряешь получаемым удовольствием. Получаешь удовольствие, когда делаешь что-то, – вот это и есть похвала. Это не такое, что нужно какие-то специальные слова говорить, а просто получаешь от самого процесса удовольствие.
То есть творческий оргазм вы получаете?
Не знаю, какой уж это оргазм, конечно. Это балансирует между теплом и холодом. То в пот бросит, то в жар…
Я про это и говорю.
А это оргазм называется? Женя, вы в этом, наверное, больше разбираетесь
Следующий вопрос – про вашу ответственность, гиперответственность, я бы сказал. За 10 лет вы не только меня не подвели ни разу, но еще и никого больше не подводили…
Женя, это не так. Я кого-то подвел…
…под монастырь?
Да, одного человека я подвел. Он в монастырь ушел после общения со мной. Но это все ерунда. Не этим измеряется удовольствие от жизни – подвел, не подвел…
Интересно, что при таком внешне очень ярком образе, не всегда даже сразу понятном, внутри вы человек абсолютно четкий. Все можете объяснить тремя словами. Как такое сочетание получается или, может быть, одно из другого вытекает?
Когда все тебе понятно, ты с этим очень быстро можешь разделаться и оставить больше свободного времени для непонятного. Я люблю себя непонятного.
Так это художество происходит именно в этот момент?
Там происходит жизнь.
Для вас художество – это и есть жизнь?
Жизнь там и происходит. Непонятное происходит в жизни. Так встречаешься с этим непонятным и сразу видишь огромное количество ответов на вопросы, которые ты никогда даже не предполагал задать.
То есть все мы из непонятного должны черпать?
Нет. У каждого свое.
Прислушиваетесь к каким-то внутренним сигналам?
Сначала вакуум. Потом из вакуума, как будто лезвие, вылетает, и ты концентрируешь свое внимание на этом летящем лезвии. А оно как фразы, вырубленные.
И уже готовый объект получился?
Готовый вопрос, либо ответ. Потому что, объект – это уже пятое дело. Картинки, объекты – это уже материализация эмоциональных невидимых потоков, которые существуют. А самое главное — этот поток, можно даже не заниматься материализацией. Это, если бы кушать не нужно было бы мне, я бы лежал на газоне…
Вы же только кипяток кушаете?
Женя, это я при вас кушаю кипяток… а без вас!
… а без меня – мясо, шашлыки, шаурму??
Не до такого разгула. Яблоки, мед, орехи…как в пост. Может, вся моя жизнь – это пост. Я на посту…
Вы решили реализовать все значения английского слова artist: художник, актер, постановщик… Что вам осталось еще? Композитор? Певец?
О, боже, какой кошмар! Что вы мне напоминаете, с чем я давно расстался. В «Ботаническом балете» 1992 года я пою. Завывание пурги – это я (Смеется. — Прим.Е.М.).
А в перформансе «Лондон под снегом» звучит «Песня Падающих Снежинок»…
Там я написал текст для Юлия Джуси, а композитором выступил Олег Костров (Олег Костров — российский музыкант, создатель таких проектов как Нож для frau Muller, Supersonic Future. Совершил в свое время переворот в музыкальном мире России и получивший широкую известность далеко за ее пределами, попав в ротации радиостанций и телеканалов всей страны. – Прим. «365»).
А я думал это вы пели через примочку.
Да ладно! (Смеется. — Прим.Е.М.) Опять Вы, Женька, подкалываете! Я написал только текст, причем сочинил его у стоматолога. Я был под наркозом, и пока они мне что-то там делали, я записывал всё, что шло на ум. Сочетание боли зубной и наркоза отлично сыграли в тот раз в команде. Может, стоматологи попали мне тогда в словесный нерв: от этого слова забегали и стали складываться в рифмы? До этого все слова не дружили друг с другом, а как только им сделали укольчики в мягкие места, так сразу все по струнке начали ходить.
«Вся моя жизнь – это пост. Я на посту»
У вас в работах много изображено инопланетян. Но никто на это уже бурно не реагирует и не обращает внимания, будто это нормально и так и надо. Какие у вас отношения с инопланетянами, дружите?
Я к ним неравнодушен, это точно. Особенно мне нравится их зеленый цвет, они будут сливаться на газоне. Такие плоские и зелененькие (Смеется. — Прим. «365»). Инопланетяне могут быть незаметными, и если бросят кошелек на веревочке (напевая – прим. «365»), прохо-о-о-жий идет, нагибается, а кошелек исчезает. Представляете, как нам будет весело?.. Я зеленый очень люблю, потому что он напоминает мне цвет листвы, травы.
Андрей, что для вас неприемлемо в искусстве?
Смерть, потрошки человеческие. Культ смерти меня вообще не привлекает. Культ жизни мне интересен намного больше, причем во всех проявлениях, даже самых безумных.
Может, стоматологи попали мне тогда в словесный нерв: от этого слова забегали и стали складываться в рифмы?
Вопрос немного не в тему: а что вам снится?
Мне что-то снится, но я ничего не помню в последнее время.
Это как короткометражки?
Нет, это незапоминашки. Может, они и долгоиграшки, но я их не запоминаю. Мой сон сегодня – это сплошная многосерийная незапоминашка, и уже три месяца так.
Почему?
Из-за перенапряжения на творческом предприятии.
Может быть, это из-за того, жизнь сейчас ярче, чем сны?
Нет, сны всегда ярче жизни.
Что-то воплощали из сновидений в своих работах?
Когда мне снится что-то толковое, я, конечно, стараюсь это запомнить и реализовать в реальности. Вот, например, восьмирукая собака.
А «Регистратор путешественников во времени»?
Нет, это мне «прислали» в разобранном состоянии и сказали: «Собирай сам!»
Вы путешественник во времени?
Нет, со мной совсем другая история. Я путешественник, но не во времени: не из будущего в прошлое. Я отступился из настоящего. Оступился из настоящего. (Смеется. — Прим.Е.М.) Теперь разгребаю последствия.
Не каждому удается так удачно оступиться. Кто–то падает просто.
А я карабкаюсь…
А вы вверх летите!
Женя, это все относительно, для кого-то кажется, что вверх, а на самом деле вниз.
Для тех, кто смотрит сверху, то да.
Даже мне кажется, что я лечу вниз. (Долгое молчание. — Прим. «365»). Иногда из салфеток вырезают снежинки и на окна клеят для красоты. Вот я как раз сейчас и занимаюсь это практикой, чтобы как-то украсить свое безысходное падение.
Красиво получается.
Я стараюсь. Я умею.
И других учите.
Да, чтобы их падение тоже было не зря.
Не хотели бы вы организовать большую выставку «Фабрика Бартенева», где выставлялись бы работы ваших учеников?
Я бы очень хотел. Но нет никакого повода, к сожалению. Я видел очень много творческих натур, которые теряли мощь потенциала своего. По разным причинам это происходило. И мне грустно это наблюдать. Сейчас все увлечены минимализмом – мне так скучно.
Иногда из салфеток вырезают снежинки и на окна клеят для красоты. Вот я как раз сейчас и занимаюсь это практикой, чтобы как-то украсить свое безысходное падение.
А вы любите максимализм во всем?
Я люблю разное. Любая идея требует свое собственное обрамление, и надо думать о качестве этой идеи. А когда не учитываются изначальные показатели, тогда достаются клише. И под это клише все штампуется. Творческая жизнь от этого беднеет.
Беседовал: Евгений Миленький
Фото на главной: Павел Антонов