Алиса Йоффе: «Я не провокатор, а террорист»
13 апреля 2015, 08:20
По недавней традиции мы встречаем неделю новым интервью рубрики ARTIST TALK. На этот раз Екатерина Фролова узнала все самое интересное о мировоззрении Алисы Йоффе. Как черные картины могут быть цветными, зачем рисовать у женщин мужские достоинства и почему художники уходят в абстракцию — читайте прямо сейчас.
— Серия с орнаментами из элементов российских денег и паспортов как-то связана с проблемами национальной самоидентификации и навязывания чувства патриотического долга?
— Я родилась в Ташкенте и только в 90-х годах получила гражданство российское, я была тогда прописана не в Москве, и мне приходилось очень много времени и сил тратить, чтобы получить загранпаспорт и другие документы. Мне особенно запомнилось, что меня тщательно проверяли, точно ли я получила российское гражданство (смеется). И эта серия показывает мое внимание к бюрократическим вопросам, безусловно, не любовь к ним.
Алиса Йоффе. Guilloch é II. 2009
А работы «про купюры» напоминают о проблемах оплаты труда. Ты столько тратишь своей жизни на работу, а в итоге получаешь какую-то бумажку, купюру пятитысячную, к примеру, и когда ты держишь деньги в руках, кажется, ведь, что ты значительно больше потратил, чем заработал. Когда создалась эта серия, я посвящала ее как противостояние традициям, таким, например, что порог дома надо было смазать кровью ягненка, чтобы злые духи не убили младенца.
— У вас есть работа «Скажи, что ты мой раб, скажи, что ты любишь меня», в которой вы показываете, как складывается себестоимость произведения искусства. А как складывается цена на идею этого произведения?
— Ой, мне кажется, идеи бесценны (смеется). А так – есть рынок искусства, структура очень сильная и опасная, многие, хотя, говорят, что нынешнее положение вещей не продержится долго, искусство не сможет всегда продаваться по таким высоким ценам.
Алиса Йоффе. Скажи, что ты мой раб, скажи, что ты любишь меня. 2012
Есть же институты, которые «раскручивают» художников, создают, так называемые «бренды». Здесь уже не так важно, насколько произведение ценно, ведь мы не можем сказать, что «Мона Лиза» Леонардо лучше других произведений, она просто «раскручена». Может он и достиг в этой картине пика своей творческой самореализации, ему, бесспорно, повезло остаться в истории искусства благодаря этой картине.
«Искусство, так или иначе, несет просвещение, хотя сейчас всем заправляет мода»
Леонардо Да Винчи был универсалом, каких сейчас и не найдешь. Некоторые, как Демиен Херст, отыгрывают модель художник-бизнесмен А на выставке у Кошлякова дворник чуть не выбросил его работы, потому что они были нарисованы на гафрокартоне, а у него не было денег рисовать на другом, а дворнику показалось, что это просто испачканный картон.
— Много ли сегодня зарабатывают на своем творчестве модные художники?
— Идей много, не всегда есть возможности для их реализации. Если говорить конкретно про меня, то мне как живописцу требуется большое помещение с большими стенами, большие куски бумаги и краски, которые сейчас во время кризиса стоят еще дороже. Но в кризис, мне кажется, появляются самые безумные идеи, когда нечего терять, можно выходить за границы. Любые границы: законы, нравственность, мораль, религиозные догмы, за границы своих же возможностей, потому что возможности так низки, что включается больше фантазии.
Алиса Йоффе. Фото — Сергей Сапожников
Искусство становится чище от этого в кризис. Те, кто хочет на искусстве заработать, они не переживают этот период и уходят из него. Остаются самые идейные.
— В серии «Я хочу есть твоим ртом” — о зарождении какой революции вы говорите? Тяжело ли найти общий язык художнику и инженеру? Обычно это противостояние физиков и лириков.
— В данной серии речь идет именно обо мне и Владимире Айгистове, основателе группы «Панк-Фракция Красных Бригад». Он как Леонардо Да Винчи – он инженер, в его голове решаются формулы, и он может писать стихи, тексты, и это, причем, очень крутые песни. Мне очень хотелось, чтобы эти его тексты были прочитаны во всеуслышание, потому что музыка, которую они играют, как и большинство моих друзей, это некоммерческая музыка.
Алиса Йоффе. Дачный домик астрофизика Айгистова. серия из 8 картин. 2013
Мы не услышим ее по радио, они не получают прибыли со своих концертов. И еще у меня есть друг, поэт Пименов, и я знаю, как тяжело поэтам, как хочется им быть услышанными. Дмитрий Пименов же подкинул листок со своими стихами на место взрыва на Манежной площади и благодаря этому его опубликовали везде.
«Когда хореограф меня спросила, могут ли они танцевать между картин, я сказала: «Конечно же, да!». Мне кажется, очень символично и прекрасно, что среди моих картин танцевали дети и пенсионеры»
Я хотела, чтобы Айгистова тоже услышали и я предложила ему написать манифест к этой выставке, а он вместе с солисткой группы AWOT, Настей Ашитковой, создал текст, который был очень близок нам всем. Я раздавала листовки с этим манифестом прямо во время открытия выставки. Она проходила в Культурном центре ЗИЛ, картины висели не на стенах, а были вертикально подвешены к потолку, потому что в зале с обеих сторон были огромные окна, мест на стенах не было.
Алиса Йоффе
В этом же зале проходили занятия по хореографии для детей. Когда хореограф меня спросила, могут ли они танцевать между картин, я сказала: «Конечно же, да!». Мне кажется, очень символично и прекрасно, что среди моих картин танцевали дети и пенсионеры.
Огонь мангала символизирует революцию в сознании, которая всем нам нужна сейчас, чтобы быть ближе, тесно общаться, ведь наше государство хочет, чтобы каждый был только сам за себя, и не было никакого коллектива, а работодатели заставляют нас конкурировать, и поэтому мы лишаемся любви друг к другу. А ведь в коллективе рождается больше идей, критики, в полемике рождаются новые истины.
— Что произошло в 2013 году, из-за чего ваше творчество стало достаточно агрессивным и психо-импульсивным?
— Художник – это человек общественный в первую очередь, и любые изменения в стилистике моих работ связаны с событиями в обществе. То, что вокруг накладывает отпечаток и на личных переживаниях. Когда нечего есть, сложнее сохранить «лицо». На мой день рождения в 2012 году в моей мастерской родилась группа «Панк Фракция Красных Бригад», они репетировали, играли свою музыку, пока мы рисовали. Вот так в нашей мастерской появился панк-рок, до этого здесь был анархистский настрой, а создание группы стало его музыкальным воплощением.
«Я хочу добиться особо впечатления от этих работ. Пробудить чувство злости, такой ярой и прекрасной, мол, иди бунтуй!»
Мне показалось, что это очень крутое событие, и надо его обязательно отразить. Мне, вот, если честно, кажется, что я постепенно шла к своему сегодняшнему стилю. Я считаю, что в «домиках» это уже есть.
Алиса Йоффе. Punk Fraction 2. 2014
— Возможно, но ведь по сравнению с прежними рисунками, серия «Панк-Фракция» более экспрессивная и агрессивная, вы ведь не про романтику нам говорите?
— Именно про романтику свободной жизни! Я давно собиралась писать большие работы, и я использую бумагу, потому что это дешево. Холст очень дорогой. Я использую сейчас только черный, потому что у меня нет денег на другие цвета, использовать другие цвета сейчас очень дорого. Поэтому я оставила только черный, хотя, эти работы я считаю цветными, в смысле, что цвета здесь достаточно, больше и не нужно. Ведь что такое черный цвет? Это смешение одновременно всех цветов. Так и «Квадрат» Малевича – достаточно цветное произведение. Я хочу добиться особо впечатления от этих работ. Пробудить чувство злости, такой ярой и прекрасной, мол, иди бунтуй! Я рассчитываю, что мои работы будут смотреть дети, потому что за ними будущее
— А этот бунт против чего должен быть направлен?
— Против государства в первую очередь. Эта система должна быть преобразована, не должно быть все как есть сейчас, или как было. Пока все проходит через анархию, «анархия мать порядка», как говорится, но, к сожалению, после Октябрьской революции был очень жесткий диктаторский режим.
— Вы говорите, что бунт должен создать новый строй, а вы уверены, что после новой революции строй будет лучше, чем было?
— Ну, мы же будем его делать, молодое поколение. Я рассчитываю, что мои работы будут смотреть дети, потому что за ними будущее. Они вырастут, а мы станем старше, у нас будет меньше сил. Я подготавливаю революцию, хотя нынешняя политика России сама готовит все для революции.
«Я не провокатор, а террорист»
Сегодня же очень сложно жить. Искусство, так или иначе, несет просвещение, хотя сейчас всем заправляет мода. Модно одно, модно другое. Я бы хотела, чтобы мои работы висели вместо баннеров рекламных. Мне очень надоела реклама в городе, где нам показываю некрасивые и не прекрасные тела и персонажей, на самом-то деле. Я хочу, чтобы они были заменены произведениями художников.
Алиса Йоффе. Punk Fraction. 2014
— Вы же понимаете, что реализация этой идеи упирается в то, кто же будет спонсировать размещение картин художников на рекламных площадках?
— В прекрасном будущем на это будут выделяться средства из госбюджета (смеется).
— К выставке-концерту «Из постели на улицу» вышли афиши, на которых вы обнажаете грудь. Что значит этот художественный жест?
— Это моя «цитата» картины Делакруа «Свобода на баррикадах». Суть жеста, конечно же – вытащить людей из их постелей на улицы!
— Это была выставка из окна и, как мне известно, дважды вам разбивали стекла. Как вы думаете, почему люди пытаются сорвать некоторые ваши выставки и акции?
— Да, в течение месяца два разбили окна. Я думаю, это были те, кто буквально воспринял призыв: «Псих должен быть сильным и отстаивать свое безумие». Я думаю, что это был как раз таки псих, который решил доказать всем, что он сильный (смеется). Это была зима, и поклонники все-таки не бьют окна в такое время, наверно, у него был замысел, чтобы мы замерзли или страшились. Но для меня до сих пор загадка, кто это мог быть. В полицию мы не пошли, нам бы там сказали, что человек правильно отреагировал на призыв.
— Создается впечатление, что вы провокатор по своей сущности. Вас вдохновляет негативная реакция людей на ваши акции и творчество?
— Я не провокатор, а террорист. У меня же есть идея. А провокатор просто возбуждает негатив. Мне кажется, провокатор это образ из американского шоу, когда приходит какой-нибудь политик и, например, девочки из Pussy Riot. А художник не провокатор, а медиум.
Алиса Йоффе. Guilloche III. 2010
Мне кажется, что если бы я жила в другое время и в другом месте или обществе, мои картины были бы совсем другими. Потому что я считаю, что в произведении искусства должен быть закреплен дух времени. И я смогу это проверить на своих работах спустя некоторое время.
— На многих рисунках вы изображаете мужской член в эрекции, словно культивируете его, но при этом заявляете, что боретесь за женскую эмансипацию, в чем подвох?
— Ну, существуют же люди с грудью и пенисом, как на Евровидении выступала Кончита Вурст. Я за свободу женскую и свободу мужскую, за равноправие. Зачем нам говорить, что женщина должна править миром? Это же также глупо, как говорить, что мужчина должен… просто, как только мы говорим, что мы феминистки, то все думают, что мы хотим, чтобы мужчина был в подчинении. Но это не очень правильно, я за равноправие.
«…если бы пенис мог бунтовать, он давно бы уже стоял!»
Я за то, что мужчина и женщина вместе сотрудничали, как инженер и художник. Вы же понимаете, в моих руках кисточка, или карандаш, я этот эрегированный член хоть на лоб могу пририсовать, или как это делали братья Чепман, вместо носа. Эти пенисы символизируют только пенисы. Если я хочу нарисовать его, я нарисую, потому что если бы пенис мог бунтовать, он давно бы уже стоял! Мужчины художники рисуют женскую грудь, а рисую то, что нравится мне.
— Если раньше с искусством все было понятно — пропаганда идеалов красоты и морали, то сегодня для чего создается искусство?
— Искусства создается много сейчас, это стало частью индустрией развлечений. Современная культура презентует это как еще один формат развлечения: можно покататься на американских горках, а можно посмотреть в галерее современное искусство. Естественно, искусство преподносится как высшая категория, развлечение для богатых и интеллектуальных. Мало кто может себе позволить ходить в музеи и галереи постоянно и с друзьями, поэтому я сейчас подала заявки в фонды, чтобы мои большие работы был показаны на улицах.
«Как художник и артист, я могу быть сейчас Марой Кагол, а через несколько минут – полицейским, который в нее стрелял»
Сейчас на улице появляются такие пропагандистские лозунги и рисунки, заказные государством явно. Я хочу, чтобы у них была альтернатива. Каждый человек имеет право не согласиться с позицией государства. Запрещено запрещать это. Потому что в здоровом обществе должны быть люди разных политических взглядов.
— То есть, если ваши побуждающие к революции работы покажут на улицах вместо афиш, то это может говорить о «работающей» свободе слова в нашей стране?
— Да! Но на примере Pussy Riot, мы в принципе знаем, что ее нет…
Алиса Йоффе. Punk Fraction. 2014
— Что общего с собой вы находите со персонажем своих работ Марой Кагол из последней серии «Панк Фракция-2»?
— Она была террористкой из Красных бригад, делала революцию в Италии, ну, или хотя бы шла к ней. Я делаю тоже самое, но посредством кисточек и красок. Как художник и артист, я могу быть сейчас Марой Кагол, а через несколько минут – полицейским, который в нее стрелял. Я считаю, что художник должен обладать достаточной свободой сознания, чтобы примерить на себя разные роли и рассказать о них зрителю.
— Ваше многолетнее тесное сотрудничество с Игорем Мухиным сравнивают с мощным союзом Мерет Оппенгейм и Маном Рэем, как вы относитесь к таким сравнениям?
— Возможно, почему нет. Просто, если мы уж решили делать революцию, то начинаем с себя. Мы организовываем, точнее, образуем такие связи между собой в нашем сообществе небольшом, чтобы они способствовали разным экспериментам. С Игорем Мухиным у нас такое сотрудничество, где как раз царит полное равенство: где-то я для него модель, а когда мне нужно, он фотографирует разные процессы. Мухин же снял целую книжку про нашу тусовку – «Москва 2. Богема».
Алиса Йоффе. Фото — Игорь Мухин. 2012
— Кстати, он заснял очень любопытный процесс в вашей мастерской на Буракова – «Рисование жопами». О чем был этот жест или так развлекаются художники в свободное от рефлексии время?
— Да уж, это был очень веселый процесс. Это как пародия на «Аллею звезд» в Голливуде, где отпечатываются руки. А у нас такая галерея задниц московской богемы. Эти работы мы никак не показываем в галереях, процесс интереснее результата, потому что мы все разделись наполовину. Отпечатки мы дарим иногда друзьям.
«Что такое идеал? Получается, что кто-то избранный. А для меня избранных нет, я ведь за равенство»
— Вы открыто говорите, что у вас гипертрофированное чувство прекрасного. Какой образ женщины вы считаете идеальным?
— Сейчас идеалы красоты нам диктуют и навязываю журналы и мода. Но лично для меня таких идеалов нет. Что такое идеал? Получается, что кто-то избранный. А для меня избранных нет, я ведь за равенство. Когда я начинала рисовать Мару, мне как раз хотелось уйти от реалистического образа «идеала», который транслируется из журналов мод. Глядя на все эти макросъемки, где видно каждую пору, каждую детальку, хочется уйти в область трансформации этих образов. Поэтому я думаю, что в будущем я уйду в абсолютную абстракцию, не буду использовать даже текст. Неясность образов, когда тебе не говорят что-то прямо, приходится думать, чтобы понять, оказывает более сильно влияние, впечатления от абстракции глубже.
