«Убийство священного оленя»: мифы среди нас

В прокат вышел новый фильм Йоргоса Лантимоса, одного из самых интересных представителей современного авторского кинематографа. Картина была включена в конкурсную программу прошлогоднего Каннского кинофестиваля, где удостоилась приза за лучший сценарий. Главные роли в этой интернациональной ленте (англоязычный фильм снят в Америке греческим режиссером) исполнили звезды, снова находящиеся на пике своей актерской формы – ирландец Колин Фаррелл и австралийка Николь Кидман.

Если русским режиссерам-интеллектуалам приходится донашивать за Тарковским экзистенциальный кинематограф, то лидеру «новой греческой волны» Лантимосу приходится донашивать за древнегреческими драматургами античные мифы. Похоже, что самого режиссера это нисколько не смущает, потому что свой новый фильм он озаглавил недвусмысленной отсылкой к одной из трагедий Еврипида, а именно — «Ифигении в Авлиде». В ней речь идет о царе Агамемноне и том, что он имел несчастье подстрелить священную лань Артемиды. Этот проступок можно искупить, принеся в жертву царскую дочь Ифигению. На этот условный античный каркас Лантимос вместе со своим постоянным сосценаристом Эфтимисом Филиппоу нанизывают сюжет «Убийства». При этом постановщик (спасибо ему) явно чужд интеллектуальному снобизму, поэтому знание или незнание истории Артемиды и Агамемнона не сильно влияет на понимание ленты.

Кадр из фильма «Убийство священного оленя»

Если честно, то о сюжете фильма лучше вообще ничего не знать до начала его просмотра. Информации о действующих лицах будет более чем достаточно.  Есть хирург Стивен (Колин Фаррелл) и его жена офтальмолог Анна (Николь Кидман). Стивен и Анна женаты уже шестнадцать лет и у них есть дочка Ким (Рэффи Кэссиди) и сын Боб (Санни Сулджик). Еще у Стивена есть странный друг, не многим старше его детей — юноша Мартин (отличная работа Барри Кеогана, которого недавно можно было видеть в «Дюнкерке» Кристофера Нолана). Мартин обладает мощной отрицательной харизмой и знанием одного секрета из прошлого Стивена. Все это превращает юношу в ловкого манипулятора, преследователя и наместника Рока, который разрушит мирную жизнь благополучной семьи из среднего класса.

Кадр из фильма «Убийство священного оленя»

Йоргас Лантимос, начавший безжалостно препарировать семейные ценности еще в своих предыдущих лентах («Клыке» и «Лобстере»), решил продолжить эту работу и в «Убийстве священного оленя». Не зря главным героем выступает хирург, а открывает фильм отталкивающая сцена операции на сердце. Обнажить неприятное нутро общества – вот главная задача автора. В этом стремлении он схож с Михаэлем Ханеке (любителем демонстрировать неприглядные фасады степенной буржуазной жизни) и Пьер Паоло Пазолини (настоящим радикалом и мастером пересказывать античные мифы). Вторжение Мартина в семью Стивена схоже со вторжением трикстеров в дом Анны и Георга из «Веселых игр» Ханеке – абсурдное и беспощадное. Так же Мартина можно сравнить с неведомой метафизической силой в человеческом обличии, которая приходит к героям «Теоремы» Пазолини, меняя их отношение к самим себе и друг к другу.

Кадр из фильма «Убийство священного оленя»

У Лантимоса удивительная способность смотреть на людей каким-то инопланетным, чуждым взглядом и выстраивать абсурдные, сюрреалистические миры, в существование которых невольно начинаешь верить. Как дети из «Клыка» могли назвать зомби цветком, а море креслом, так и герои «Убийства» — вроде бы обычные люди и живут обычной жизнью, но они не люди, а ходящие условности, двумерные шаблоны. Вдобавок ко всему мы смотрим на этих «условных людей» сквозь призму искаженного, остраненного авторского взгляда. Получается какой-то новый уровень обобщения и метафоры, еле-еле держащийся за здравый смысл. Следить за нереалистичными персонажами в узнаваемой действительности «Убийства» оказалось менее захватывающе, чем наблюдать за правдоподобными героями в неправдоподобном мире «Лобстера». А все потому, что Лантимос решил заменить ироническую усмешку, которая помогает справиться с абсурдом и выжить в страшном мире, на звериный окровавленный оскал одного из героев.

Кадр из фильма «Убийство священного оленя»

В итоге получается то ли философская притча, то ли едкая сатира на средний класс. Кажется, что Лантимос и сам до конца не определился, что же он хотел снять. Куда интереснее ему вводить зрителя в замешательство, создавая почти физически ощутимое чувство неловкости и дискомфорта. В этом деле он, конечно, настоящий мастер. «Убийство священного оленя» — однозначно фильм событие в авторском фестивальном кинематографе. В этом есть большая доля заслуги постоянного оператора-соратника Лантимоса — Тимиос Бакатакис, который постарался на славу. Снятые им кадры надолго, если не навсегда, остаются в памяти. Просмотр ленты можно сравнить с дегустацией экзотического блюда, которое может не прийтись по вкусу, но попробовать его все равно было интересно.

Текст: Валерия Динчер