Акира Куросава: золотой век японского кино

Сегодня, 23 марта, исполняется 105 лет со дня рождения великого японского режиссера Акиры Куросавы.

В его имени заключен каламбур: иероглиф «акира» (明) можно перевести как «светлый», а «куросава» (黒澤) – как «черная равнина», и отсюда шутка, что Акира Куросава «воссиял» над «погруженным во мрак» японским кино начала 20 века. Так или иначе, Куросава привнес действительно огромный вклад в кино, не просто технически и стилистически соединив в своем творчестве Запад и Восток, а в прямом смысле изменив мировой кинематограф. (Хотя и оказался там из-за того, что его не приняли в колледж.) Российскому зрителю творчество Куросавы может быть особенно близко, ведь вдохновение Куросава, помимо прочего, черпал и из русской классической литературы: именно ему принадлежат лучшая экранизация романа Ф. Достоевского «Идиот», фильм по пьесе М. Горького «На дне» и картина «Дерсу Узала», которую он снимал на киностудии «Мосфильм».

В честь юбилея Акиры Куросавы рассмотрим некоторые наиболее значимые его фильмы.

«Тихая дуэль» («Тихий поединок»), 1949

Куросава считал, что его настоящее творчество началось с фильма «Пьяный ангел» (1948), но именно с «Тихой дуэли» он начал осознанно работать над освоением достижений западного кинематографа и их воплощением в японском кино. Поставленная по одноименной пьесе драматурга Кадзуо Кикута, Куросава из-за вмешательства цензуры сделал в фильме акцент на трагедию любви, но, тем не менее, смог сохранить в картине и тему совести.

По сюжету молодой врач Кёдзи Фудзисаки (Тосиро Мифунэ) во время операции из-за пореза заражается сифилисом. В те времена повсеместно считалось, что сифилисом могли заболеть только люди с определенным родом занятий, и потому Кёдзи, чтобы не навлечь позор на свою уважаемую семью, приходится скрывать ото всех свою болезнь, в том числе от любимой невесты Мисао, которая ждала его возвращения с войны 6 лет. После заражения каждый день Кёдзи становится «тихим поединком»: с самим собой, с обществом, с судьбой и с невозможной любовью. Когда Кёдзи уже, казалось бы, принял свою долю, в его жизни снова появляется человек, заразивший его сифилисом – и «дуэль» разгорается с новой силой.

Тема внутреннего человеческого конфликта и личного выбора станет одной из ведущих в фильмах Куросавы в будущем. Вводя в фильм религиозные вопросы, перекликающиеся с постулатами христианства, делая прямые отсылки к трагедии в Хиросиме и Нагасаки, приоткрывая вопросы чести в понимании японцев, осваивая «западную» манеру движущейся камеры, крупные планы и совмещая в игре актеров западную и восточную манеры игры, Куросава делает таким образом первый фильм, который совмещает достижения западного и восточного кинематографов.

«Расёмон», 1950

Фильм, который открыл Куросаву миру, хотя в родной Японии он был встречен весьма прохладно – за то же западное новаторство в режиссуре и постановке. За основу Куросава взял произведение японского классика Рюноскэ Акутагавы (японского Достоевского, как его иногда называют) «В чаще», заимствовав из другого произведения Акутагавы, «Ворота Расёмон», место и время действия.

Под воротами Расёмон, некогда богато отделанными, прячутся от дождя монах и дровосек, которые возвращаются с суда по делу об убийстве самурая и изнасиловании его жены. К ним забредает прохожий, которому они рассказывают то, что услышали на суде: три абсолютно разные версии одного убийства, в каждой из которых рассказчик выгораживает себя, говорит свою собственную правду, приукрашивает факты. По задумке Акутагавы, «В чаще» — весьма пессимистичная повесть, которая указывает на множественность правды в мире и, таким образом, ее отсутствие. Куросава же, будучи оптимистом, тщательно прорабатывает сценарий, тонко намекая в конце на то, что надежда есть всегда, и пробуждается она, как тот оставленный под воротами ребенок, неожиданно. Тут же Куросава вплетает и тему личного выбора, которую разработал в «Пьяном ангеле» и «Тихой дуэли».

«Расёмон» был награжден «Золотым львом», «Оскаром» и премией кинокритиков США как лучший фильм и оказал существенное влияние на мировой кинематограф, создав самостоятельный жанр кино, рассказывающего об одном и том же событии с разных точек зрения. Некоторые кинокритики считают, что с фильмом «Расёмон» Куросава тоже начал догадываться о том, что кино может (и должно) быть авторским.

«Жить», 1952

Философская драма «Жить», на которую Акиру Куросаву вдохновила повесть Льва Толстого «Жизнь Ивана Ильича», длится два с половиной часа (даже «вписанный» в пленку антракт есть, с музыкальным сопровождением), но смотрится на одном дыхании. В первую очередь картина «Жить» удивительна своей композицией и оригинальным способом раскрытия характера главного героя: две абсолютно разные части, в первой из которых можно наблюдать за главным героем и изменениями в нем, а во второй – слушать, что о нем говорят люди и какой след в их душах он оставил.

Бюрократ Кандзи Ватанабэ узнает, что болен «маленькой язвой желудка» — так врачи пытаются деликатно назвать неизлечимую стадию рака желудка. Он, оставшись вдовцом, тридцать лет подряд проработал в местной администрации, не беря ни отпуск, ни выходной, чтобы вырастить своего единственного сына – Мицуо. Узнав, что жить ему осталось меньше года, он пытается понять, что может придать его оставшейся жизни смысл и, самое главное, как понять, чему стоит отдать свои последние дни. Его бывшая подчиненная дает ему совет: «Если чувствуешь, что в сердце при этой мысли все трепещет, что ты будешь рад результату – это то, ради чего стоит жить». И тут же Кандзи понимает, что он может оставить после себя детскую площадку, с просьбой построить которую к нему обращались женщины. И бывший бюрократ начинает шествие по бюрократическому лабиринту.

Фильм получил «Золотого медведя» в Берлине, приз Берлинского сената, «Золотого волка» в Бухаресте и множество национальных премий. Однако «Жить» запомнился зрителю именно как очень душевный и жизненный фильм, опять-таки, очень оптимистический. По воспоминаниям журналиста «Асахи симбун» Макото Накаи, когда герой Такаси Симура, сидя на качелях на построенной площадке, пел в конце песню, «женщины не сдерживали слез, а мужчины глубоко вздыхали и одобрительно качали головами. Впечатление от фильма у зрителей всех поколений было самым положительным; не упускали возможности и пошутить над бюрократами, и посочувствовать тому, что они все же глубоко внутри они тоже люди».

«Семь самураев», 1954

У исторического фильма «Семь самураев» очень интересная предыстория. С одной стороны, Куросава мечтал снять фильм в жанре дзидайгэки (приключения самурая) и даже написал сценарий, в котором описывался один день жизни самурая-ронина (самурай без господина), который к концу дня из-за невыполненного обещания совершает ритуальное самоубийство – харакири. Однако Куросава сам счел сценарий малоинтересным и неувлекательным, отдав идею на разработку Синобу Хасимото и Хидэо Огуни. Те спустя некоторое время подготовили сценарий о самурае-ронине, который за еду и ночлег защищает жителей деревни от нападения разбойников. Позднее у Куросавы, Хасимото и Огуни появилась идея увеличить число самураев до семи, причем чтобы каждый из них обладал одним из семи ярко выраженных качеств и умений самурая. С другой стороны, история «Семи самураев» интересна и тем, что студия «Toho Company» долго не решалась спонсировать съемки, считая затею провальной.

Сюжет, отчасти уже раскрытый, стоит дополнить тем, что Куросава, зная, что фильм выйдет в мировой прокат, решил достоверно изобразить Японию XVI века, с гражданской войной, нравами, обычаями, а особенно – с традициями самураев. То есть это было, фактически, знакомство мира с историей Японии, которую Куросава в фильме показывал намеренно реалистично и жестко – с японским характером. Тем не менее, черно-белая лента стала одной из самых ярких в творчестве Куросавы, продолжая тему человечности, подавая ее все с тем же неугасающим «куросавовским» оптимизмом.

С картиной «Семь самураев» в мировой кинематограф вошел такой тип приключенческой драмы, где каждый член команды одарен по-своему и тем самым делает команду непобедимой. Многочисленные ремейки и подражания «Семи самураям» вышли почти сразу же – так, та же американская «Великолепная семерка» Джона Стерджеса нисколько не стесняется копировать сюжет «Самураев», перенесенный на Дикий Запад. В СССР тоже был свой ремейк – фильм «Шестой» про начальника небольшого городского отделения милиции, которому предстоит противостоять главарю местной банды. Сюжетная завязка «Семи самураев» используется до сих пор, как в кино, так и в анимации.

«Красная борода», 1965

«Красная борода» (или, в некоторых переводах, «Рыжая борода») – последний черно-белый фильм Куросавы и один из тех фильмов, которым, по словам самого режиссера, он доволен больше всего. Снова обращаясь к теме врачевания, Куросава на этот раз расширяет ее до лечения как тела, так и души в самом широком смысле этого слова. Решив поместить своих героев в начало XIX века, когда возможности врачей были очень ограничены в плане лекарств, Куросава концентрирует внимание зрителей большей частью на душевных изменениях в героях.

Молодой врач Ясумото Нобору завершает обучение в Нагасаки и, готовый по протекции поступить на службу к сёгуну, прибывает в деревенскую больницу в Эдо по приглашению доктора Ниидэ, которого все зовут Красной Бородой. Тут же оказывается, что он утвержден в должности врача в этой невзрачной уездной больнице и в ближайшее время получить престижное место врача сёгуна у него не получится. Поначалу он бунтует, пытается перечить доктору Ниидэ, хотя все его коллеги называют Красную Бороду очень мудрым и справедливым человеком и очень хорошим врачом. После череды происшествий, виновником и свидетелем которых стал Нобору, он, наконец, понимает, что некогда перед доктором Ниидэ тоже открывалось блестящее будущее, но он почему-то променял его на эту уездную больницу. Встречи с простыми крестьянами-пациентами, у каждого из которых своя сложная и грустная судьба, знакомство с маленькой сиротой Отоё, душу которой люди искалечили своей злобой – все это мало-помалу открывает глаза Нобору и становится поворотной точкой в судьбе самого Нобору: он, наконец, понимает, что такое призвание доктора для Красной Бороды, и принимает его сам.

На Венецианском фестивале фильм «Красная борода» получил Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC) – за высокий гуманизм. По сути, в этом фильме соединился весь накопленный «опыт оптимизма» фильмов Куросавы, хотя здесь, как нигде, наиболее остро (пусть и фоном) звучит тема несчастного маленького человека, которому некуда податься и не у кого просить помощи. Сам Куросава говорил, что многое (не только сцена с девочкой, выплевывающей лекарство, это самое наглядное) подсмотрено у Достоевского. Но, опять же, Куросава – оптимист, и отсюда такое чистое и светлое чувство радости после просмотра фильма «Красная Борода».