Вдохновение мыслителей прошлого в коллекциях дизайнеров сезона весна-лето 2016

Каждый из образов — это сочетание упорной работы, уймы ресурсов и поиска вдохновения, а с кем из мыслителей прошлых близки по идейности нынешние дизайнеры?

Ни для кого не секрет, что многие дизайнеры черпают идеи из произведений мирового искусства. Давайте представим на минуту, что все наоборот. Предлагаем вам вместе с нами пофантазировать и предположить, кого бы из корифеев художественного мира смогли вдохновить коллекции сезона весна-лето 2016.

Diane Von Fusrtenberg и поэты античности

Летящий силуэт и невесомая ткань, которые можно увидеть в коллекции Diane Von Fusrtenberg весна-лето 2016, напоминают греческий хитон или римскую тогу. Золотая нить добавляет богемности и шика. Наряд, достойный жителей Олимпа. Природная тематика в качестве узора придает нотки языческой культуры. Легкое, воздушное платье подчеркивает свежесть модели и в то же самое время придает ей монументальности. Чем не Деметра – богиня плодородия и покровительница земледелия. Уверена, такой облик вдохновил бы любого античного поэта.

Статуя Деметры, музей Прадо

Чтимая всеми Деметра пред вами. Бессмертным и смертным
Я величайшую радость несу и всегдашнюю помощь.
Пусть же великий воздвигнут мне храм и жертвенник в храме
Целым народом под городом здесь, под высокой стеною,
Чтобы стоял на холме, выдающимся на Каллихором.
Таинства ж в нем я сама учрежу, чтоб впредь, по обряду
Чин совершая священный, на милость вы дух мой склоняли…
(«Гомеровские гимны»)

Diane Von Fusrtenberg, весна-лето 2016

Dolce&Gabbana и почитатели Мадонны

Насыщенное внешнее оформление (яркий сочный цвет, обилие золотых и красных украшений) уравновешивает безмятежное изображение святой в центре. Активность оформления угасает рядом с принтом. Этот лик, спокойно взирающий на нас, можно сравнить с изображением Святой Девы – одним из канонических образов. Сам Рафаэль, прославившийся картинами Мадонны (в истории искусств есть даже термин «Рафаэлевские Мадонны»), не остался бы равнодушным к такому наряду, а гений русской литературы сочинил бы еще одно гениальное стихотворение.

Рафаэль Санти «Сикстинская Мадонна»

В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель —
Она с величием, он с разумом в очах —
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
(А.С. Пушкин «Мадонна»)

Dolce&Gabbana, весна-лето 2016

Pirosmani by Jenya Malygina и Стендаль

Cоюз красного и черного претерпел еще одну интерпретацию. На этот раз нотки casual переплелись с фактурным материалом, поданным немного в гротескной форме. Интересно, а каким бы Мари Анри-Бель Стендаль, увидев столь необычное сочетание цветов из его одноименного романа «Красное и черное», создал Жюльена Сореля?

Грустный вид совершенно не соответствует хорошему тону, надо иметь вид не грустный, а скучающий. А если у вас грустный вид, значит, вам чего-то недостает, вы в чем-то не сумели добиться успеха. Это значит выставлять себя в невыгодном свете. И, наоборот, если вы скучаете, тогда в невыгодном положении оказывается тот, кто напрасно пытался вам понравиться. (Стендаль «Красное и черное»)

Pirosmani by Jenya Malygina, весна-лето 2016

Alexander McQueen и символисты

Казалось, это не просто платье, а нечто большее. Искусное кружево облегает тело и создает впечатление, будто кроме него больше ничего нет. Наряд начинает играть только на модели. Создается впечатление хрупкости, благодаря узорам, и некой тайны из-за темных цветов. Столь чарующие платье особенно понравилось бы Морису Метерлинку своим шармом и многозначностью, а изображение птицы могло бы стать вдохновением для написания одной из знаковых пьес символизма.

Иллюстрация Бориса Дехтерева на «Синюю птицу» Мориса Метерлинка

«- Синяя Птица мне просто необходима. Я ищу ее для моей внучки. Моя внучка очень больна.
— Что с ней?
— Трудно понять. Она хочет быть счастливой…
— Ах вот что!..»
(Метерлинк «Синяя птица»)

Alexander McQueen, весна-лето 2016

Roberto Cavalli и Новая драма

Сильная и независимая женщина – один из центральных лейтмотивов итальянского кутюрье. Слега агрессивный и в меру откровенный наряд бросает вызов привычному образу домоседки, открывая новые грани личности. Такая трансформация сознания особенно отразилась в Новой драме. Именно на рубеже XIX и XX веков – время Новой драмы – зарождается прообраз эмансипированной женщины. Особенно сильно это почувствовал норвежец Генрик Ибсен, поднимая в своей драматургии вопрос о положении прекрасного пола в обществе. Уж не такую ли Нору или Гедду Габлер представлял себе писатель?

Кадр из «Кукольный дом», 1973

Н о р а. Что ты считаешь самыми священными моими обязанностями?
Х е л ь м е р. И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет
обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми?
Н о р а. У меня есть и другие, столь же священные.
Х е л ь м е р. Нет у тебя таких! Какие это?
Н о р а. Обязанности перед самой собою.
Х е л ь м е р. Ты прежде всего жена и мать.
Н о р а. Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек,
так же, как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком.
Знаю, что большинство будет на твоей стороне, Торвальд, и что в книгах
говорится в этом же роде. Но я не могу больше удовлетворяться тем,
что говорит большинство и что говорится в книгах. Мне надо самой подумать об
этих вещах и попробовать разобраться в них.
(Генрик Ибсен «Кукольный дом»)

Roberto Cavalli, весна-лето 2016

Igor Gulyaev и Серебряный век

Платья Игоря Гуляева особенно понравились бы Блоку. Модельер прекрасно уловил дух модерна и элегантности. Кажется, что именно такой Прекрасной даме поэт посвящал свои стихи. Загадочная и томная, неуловимая, но запоминающаяся то ли девушка, а то ли виденье.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

Igor Gulyaev, весна-лето 2016

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Igor Gulyaev, весна-лето 2016

Текст: Анна Дякина