Мы продолжаем нашу новую рубрику ARTIST TALK, в которой Екатерина Фролова вместе с молодыми художниками разбирается в современном искусстве. Итак, второй гость нашей рубрики — Дмитрий Рязанов, скромный с виду парень, но как бы не так. Он раскрыл нам все секреты своего «царства» и объяснил, почему искусство лучше и не пытаться понимать.
— Дима, привет! Когда ты начал заниматься искусством и, собственно, зачем?
— Земля говорит Здравствуй! В 6 лет по бесконечным прихотям отдали в художественную школу, так как ребенок оказался всё же талант, а после — в художественное училище, но после него я больше не брал в руки кисть и не понятно по какой причине стал снимать на пленку. И это доставляет невообразимое удовольствие, в отличие от иных страстей.
— Какие у тебя амбиции в области искусства — слава, революция, мир во всем мире?
— Скорее никаких амбиций я не преследую. Слава — зачем? Иногда хочется, но это превратит тебя в рутину и ожидание нового «альбома» со стороны зрителя. Революция — искусство уже вряд ли что-либо изменит, сейчас время планшетов и instagram. Мира во всем мире никогда не будет по той причине, что есть баланс тёмного и светлого. Кривая уже темнеет, благодаря жадности и злобе граждан.
«К чертям тренды, делай как чувствуешь. Погоня за модой — дело грязное»
Спустись в метро и ты познаешь весь мир — эгоистичный, надменный и зловонный. Снимая прежде всего не для коммерции задумываться о революции сомнительная легенда, но людям нужны легенды. Может посадят за «растление» малолетних и тогда придет и слава, и революция, и мираж «мира во всём мире». Будь как будет. Плыву по течению или против — это уже не столь важно. Как ляжет фишка.
— Ты работаешь в разных жанрах и все твои работы с первого взгляда очень разные, может быть, ты подскажешь, есть ли какая-то общая тема у твоего творчества?
— В основном я снимаю обнаженную натуру. Всё остальное: видео на вебку, документалка, графика, скульптура и т. д., — разбавление мыслей, переключение от пункта A.
— Есть ли в мире искусства люди и произведения, которые сильно повлияли на тебя и помогли стать тем, кем ты являешься сегодня?
— Диснеевская русалочка повлияла. Если бы не она, я бы тогда не пошел в художественную школу. Мне так захотелось создавать мультики. Может этим и займусь, как всё переварится в рутину. А люди? — к чертям их. Они не влияют, а прессуют и пытаются внедрить в меня свою модель поведения. Визуально же повлияли Боттичелли, Эгон Шиле, Климт.
— Ты пробуешь свои силы в жанре видео-арт. Наша редакция оценила красивое пианино, на котором ты играешь голый на одном из видео («piano ass»), но мы бы еще очень хотели услышать от тебя о художественном смысле этой работы.
— Дело как раз в том, что я не умею играть. Серьезно. Как и снимать видео-арт я тоже не умею. Это происходит интуитивно, и чаще я хочу сделать кадр, а на деле выходит видео. Наверное, это все влияние из детства, мол «хочу в телевизор».
— А остальные видео: «ниндзя», «принцесса с собачкой», «гейша» и «завтрак с попугайчиком» — расскажи о них. Зачем и как ты это снимал? Как к тебе пришли такие идеи?
— Идеи, идеи, идеи. Всё опять же происходит как весеннее обострение, или внутренний Дима захватывает мое тело и продуцирует, потому как я не помню ни ощущений, ни процесса этих действий. Как сходить в маркет — зачем? А смысл? Как к тебе пришла такая идея? — Просто захотелось торта.
— Маме нравится твое творчество? Шучу. Вообще, насколько для тебя имеют значение поддержка и одобрение окружающих?
— Хоть ты сделаешь дом из бутылок, маме все понравится. Родители они такие. Окружающие никакого значения не имеют. Им трудно понять, что я делаю и зачем. Нравится — смотри. Не нравится — не смотри. Делаю исключительно для себя и иногда показываю что-то в сети, опять же не имею понятия зачем. А надо ли? Это бесконечная рефлексия внутренних потребностей.
— На своей страничке в соцсети ты написал, что твоя деятельность – «царство шлюх». Это могло быть на личной странице Терри Ричардсона, но я бы не сказала, что обнаженное тело, которое есть на твоих фотографиях, побуждает к разврату. Каким же образом «царство» связано с твоим творчеством?
— Расскажу вкратце. Долгое время меня считали педофилом. Фотографирую подростков. Мне угрожали и писали довольно странные сообщения: «Ты получаешь удовольствие, когда видишь детскую грудь?» или создают привязку к андрогинности. Было пару раз обращение с выездом на ночь. Думали, что я выставляю каталог элитных проституток. «Если ты обнажён — ты шлюха», — считает глупый народ. Мое «царство» чище любых капризных детишек. Да, и, в принципе, в соцсетях можно писать всё. Хочешь — будь вожатым лагеря «Карасик». И ты им будешь. Я буду — забил место.
— На твоих фотографиях люди выглядят очень загадочными, томными или словно одурманенными. О какой эстетике ты говоришь? Какие характеры, чувства, мысли ты пытаешься передать через странные позы и взгляды?
— Мне нравится показывать пластику тела, точнее ее перелом. Внутренний демон мне подсказывает, что это и есть эстетика красоты. Чище обнажённого тела ничего пока для меня не существует, но это пока.
«Я хочу сказать: «Хватит фешн, умри фешн». Без мэйка и тряпок и так всё красиво»
Я глупый ребенок, не знающий, что делаю, ведь зачастую снимки моделей — это и есть твое отображение. Обиженный защитник своей хрупкости, тонкий мыслитель, агрессивная ундина — во всем этом проглядываешь свою силу.
— А что ты скажешь о серии с «альбиносами на белой стене»? О чем эта серия?
— Я уже пожалел, что это создал. Появилось сомнительное сравнение с работами Олега Доу, что конечно плохо. Любое сравнение не есть хорошо. Я всегда снимаю на белом фоне. Мне важен только натурщик и свет. Иногда можно разбавить, но ничего не изменится. Иначе будет сходство с Райаном Мак-Гинли (team gallery).
— Мне показалось, что ты весьма необычно снимаешь мужчин. Вопреки популярному тренду на брутальность и ламберсекуальность, ты как будто показываешь мужскую инфантильную чувственность. Почему тебе это кажется интересным и важным?
— Популярный тренд — что это? Для меня мужская натура как и женская. Это не есть андрогинность, о которой все трендируют из каждого угла. К чертям тренды, делай как чувствуешь. Погоня за модой — дело грязное.
— На твоих фотографиях тело используется как язык через разные позы. Что ты хочешь выразить этим языком тела, чего нельзя сказать русским языком?
— Я не думал о том, что использую тело как язык. Скорее, я хочу сказать этим «хватит фешн, умри фешн». Без мэйка и тряпок и так всё красиво. Теперь все хотят быть моделями, а всё что? Всё тренд. Если задуматься, пусть это будет язык красоты.
— Признайся, всегда ли ты понимаешь других модных сегодня художников? Как, вообще, понимать современное искусство?
— Лучше не понимать его. Чаще трактовка портит иллюзию. Все современные художники, как Черкизовский — конкуренция и ругань: у кого лучше текст, сколько людей пришло на вернисаж и т.д. Они считают, что зритель — главный критик проделанной работы. Стараясь для зрителя, ты подставляешь свой свет.
Есть некоторое количество художников, которые действительно люди искусства и несут в этот быдло-мир чудеса познаний. Искусство как рыбки. Его придумали люди, как рыбок в аквариуме и, собственно, слово «рыбки». Стой напротив и медитируй, насыть свои потребности красотой и покоем. Не думай о завтра, не думай зачем, не знай смысла. Чувствуй и воплощай то, от чего ты будешь блаженным.