Роландо Равелло: «Не знаю темы, над которой нельзя смеяться!»

14 апреля 2015, 12:33

Разговор с итальянским режиссером и актером Роландо Равелло состоялся в рамках Фестиваля нового итальянского кино, где он представил свою вторую комедию «Ты меня помнишь?». Маэстро Равелло рассказал «365» о характере современной итальянской комедии, о том, что для него значит Андрей Тарковский, и почему в кино смеяться можно над всем.

Сеньор Роландо, каждый режиссер работает в том жанре, который ему близок, который ему нравится. Ваши фильмы – и первый, «Все против всех», и второй, «Ты меня помнишь?» – сделаны именно в жанре комедии. Что вам нравится в этом жанре? Какие возможности он вам дает?

Я в течение 25 лет работал актером, да и сейчас не оставляю эту стезю. Так, я снимался в четырех фильмах Эттори Сколы, великого мастера итальянской комедии, как Марио Моничелли и другие. Для меня Скола – как отец, и я очень хотел пойти по его пути. Для меня это как-то естественно. Я научился у него всему, у меня есть огромное желание делать фильмы, которые в какой-то мере будут напоминать фильмы, которые снимал Скола.

А как насчет работы в других жанрах?

Как актер я готов работать во всех. Даже серийного убийцу играл в триллере, пробовал себя во многом. Но в комедии мне нравится то, что она – по крайней мере, для меня – дает возможность рассказать о человечности людей. В первом фильме, который я сделал как режиссер, я рассказал о серьезной социальной проблеме, которая существует у нас в Италии: есть люди, которым есть чем платить налоги, и они платят их, а есть люди, которым нечем платить налоги, но они все равно вынуждены их платить. Но я рассказал о проблеме с таким свойством, которое есть у нас, у итальянцев: я рассказал это, смеясь над нашими бедами.

IMG_6259

Вот мы сейчас заговорили о социальной комедии, нам обещают показать комедию положений («Маленькое семейное дело»), мы уже смотрели философскую комедию («Ты бывала на Луне?»). Какие особенности новой, сегодняшней итальянской комедии вы видите?

Комедия, которая сейчас делается в Италии, разделяется на два типа. Есть такая очень легкая комедия, без нагрузки, без очарования, которая направлена только на то, чтобы заставить смеяться. В этом случае лучше даже говорить о комических фильмах – это другое. А та комедия, которую сейчас пытаются делать некоторые режиссеры Италии – Паоло Дженовезе, Массимилиано Бруно, Эдоардо Лео – у этой комедии есть общая матрица: они пытаются рассказать о глубокой человечности персонажей своих историй, об их эмоциях, не боясь даже после просмотра, после смеха, вызвать слезу у зрителя. И эта же комедия второго типа она много рассказывает об Италии, много показывает Италию. В этом смысле она очень близка комедии наших учителей. Со всем уважением.

А что касается новых приемов, новых техник в съемке комедии?

В последние годы перешли на цифровое изображение. Первый фильм, который я сделал, был снят как раз в переходное время. Сейчас же на пленку почти не снимают. То есть последние годы, в связи с этим переходом, все немного поменялось: способ ставить свет, сам способ съемки даже… С одной стороны, это дает огромные преимущества, огромные возможности: сами знаете, что при хорошем владении цифровой камерой многое можно сделать. Но с другой стороны, в пленке были такие магия, очарование, шарм, каких нет в чистом и выверенном цифровом изображении.

Вы упомянули о попытке рассказать о глубокой человечности в комедии. В связи с этим вопрос: есть ли то, над чем смеяться нельзя?

Не знаю темы, над которой нельзя смеяться! Важно рассказывать историю такой, какая она есть – своим сердцем, нутром. Если смех возникает из реальной ситуации, которая может быть рассказана иронично, то, по-моему, нет ничего такого, над чем нельзя смеяться. Что мне не нравится – это искать «дешевый» смех. Мне хочется, чтобы фильм в любом случае был путешествием для того зрителя, который идет его посмотреть. И моя мечта – это делать такие фильмы, кусочек которых зритель унесет в сердце из зала.

Какой кусочек вашего фильма «Ты меня помнишь?» вы хотели бы, чтобы зритель унес в сердце?

Этот фильм для меня – это странный опыт. Это мой второй фильм, но, в отличие от первого, не я писал сценарий, я его только правил. Мне предложили этот фильм, мне предложили быть его режиссером, и я взялся за него только при условии, что у меня будет возможность сделать этот фильм «своим». И что меня интересовало в этой истории, так это рассказать о человечности этих двоих, этих странных персонажей, которые отличаются от других людей и считаются «иными». И во время действия фильма выясняется, что «иные» — это все остальные, кто их окружает. В том смысле, что мир, который я себе представляю, где эти искренние, человечные герои считаются другими – это не тот мир, где хотелось бы жить.

Судя по отзывам зрителей и критиков, ваши фильмы неизменно находят свою аудиторию, неизменно пользуются популярностью. Может, у вас есть какие-то «три кита», какой-то залог успеха, который вы вкладываете в основу фильма?

Не знаю, правда. (Смеется.) Если бы даже знал, у меня был бы соблазн применить их на практике – и это в каком-то смысле опасно. То, что я считаю важным при создании фильма — это рассказывать истории, которые у тебя есть необходимость рассказать. Мне нравится, так сказать, «заключать сделку» со зрителем. Потому что многие фильмы, которые сейчас делаются, не заставляют зрителя думать, взаимодействовать с фильмом. А я хочу, чтобы фильм вступал в диалог со зрителем, чтобы зритель размышлял над тем, что видит, делал какие-то выводы. Это все секреты, больше не знаю. Наверное, так даже лучше. (Смеется.)

6 (1)

Вы достаточно долгое время, как вы уже упомянули, работали исключительно как актер, а сейчас заняли кресло режиссера. Что вас подтолкнуло к такому решению? Как раз возможность еще более глубокого разговора со зрителем?

На самом деле, я не хотел этого делать! (Смеется.) Первую историю, которую я написал, «Все против всех», я просто должен был рассказать, потому что она об огромной проблеме, которую просто нельзя игнорировать. То неравенство, которое сейчас есть в Италии между богатыми и бедными, проблема налогов — мне необходимо было показать, это был мой долг в каком-то смысле. Я написал сценарий для документального фильма на эту тему, режиссером которого стал Доменико Прокаччи. Потом кинокомпания Фанданго пригласила меня снять художественный фильм на ту же тему. Я сначала не хотел, но, когда уже попробовал, мне понравилось. (Смеется.) И моя жизнь после этого опыта сильно изменилась. Я, в каком-то смысле, стал спокойнее.

В будущем вы планируете совмещать амплуа режиссера и актера, или большей частью сконцентрироваться на чем-то одном?

В своем первом фильме я был актером и режиссером. Попробовал как раз это совмещение. Однако в будущем я хочу быть актером исключительно в театре, который люблю до безумия. А в кино и на телевидении я хочу быть только режиссером.

Какие роли вы исполняете в театре? В каких постановках? Что вам нравится в театре?

В театре я играл много ролей, очень много. Последняя – роль Калебана в «Буре» Шекспира. И моя заветная мечта – Ричард Третий. То есть не комедия. (Смеется.) Я, конечно, играл в комедийных постановках в театре, и продолжаю играть… Но то, что мне нравится в театре – это кровь. Мясо. В метафорическом смысле, конечно. (Смеется.)

Но быть режиссером в театре вам не импонирует?

Нет, в театре я режиссером быть не хочу. Одна из тех вещей, которая мне нравится в театре как именно актеру, это довериться хорошему режиссеру, который во время репетиции и представления позволит мне открыть что-то новое в себе, в чтении постановки, в видении мира даже… И от этого я не хочу отказываться.

IMG_6279

Раз уж мы заговорили о том, что вы в будущем в кино будете работать исключительно как режиссер: каких актеров вы будете искать для игры в своих фильмах? Есть ли у вас, грубо говоря, эталоны актерской игры?

Джан Мария Волонте. Для меня это абсолютный пример, он неподражаем. Дастин Хоффман – в современном кино. В тех актерах, которых я ищу для своих фильмов, мне важен талант. Талант – это нечто странное… Это способность стать мостиком между эмоциями изображаемого персонажа и зрителем. И это должен быть прямой канал, который проходим в обоих направлениях. Потому что настоящий актер никогда не должен забывать, что зритель должен интерпретировать работу актера.

А образец режиссера?

В университете я изучал историю кино. И настоящим открытием для меня был Андрей Тарковский. С тех самых пор я ношу Тарковского здесь, в сердце. (Прикладывает руки к груди.) И каким-то образом, даже несмотря на то, что мои фильмы – комедии и, казалось бы, не имеют отношения к Тарковскому, способ рассказа о душе, перенятый у Тарковского, я ношу в себе. И, надеюсь, когда-нибудь я смогу использовать его приемы, его техники в своих фильмах. Я мечтаю об этом.

Что сейчас у вас в творческих планах?

О-о, сейчас я пишу сценарий фильма об отце и дочери. Фактически, это история любви. Это очень трудно рассказать… В каком-то плане это даже фантастический фильм… типа фэнтези. (Последнее Равелло произносит по-русски, в точности повторив за переводчиком.) Еще я сейчас пишу новый фильм для Паоло Дженовезе, а когда закончу, недели через две, Паоло будет писать сценарий уже для меня, совместно со мной. (Смеется.) Что касается театра — сейчас я гастролирую по всей Италии с собственным моноспектаклем, которому уже 4 года. На основе этого моноспектакля я, кстати, и сделал свой первый фильм, в его основе та же проблема неравенства. В этом спектакле я играю всех персонажей – их 15. И есть еще текст, который я, может быть, поставлю – его мне дала Ясмина Реза, французская актриса и драматург. Не знаю, смогу ли я поставить спектакль, или сыграть в нем, потому что в приоритете у меня сейчас кино, но я очень постараюсь. И хотелось бы приехать еще на NICE. (Улыбается.)

Подборка

Фото: Марианна Орлова

Текст: Светлана Иванова

НОВОСТИ


ВАМ МОЖЕТ ПОНРАВИТСЯ