Рой Андерссон: обязательно нужно сфотографироваться с «Черным квадратом» Малевича

23 июня 2015, 15:57

«365» встретился с Роем Андерссоном и поговорил о последних работах режиссера.

С 13 по 18 июня в Москве и Санкт-Петербурге проходила ретроспектива самого уважаемого (после Ингмара Бергмана) режиссера Швеции – Роя Андерссона. Она состояла из первого полнометражного фильма Андрессона «Шведская история любви», короткометражных лент и наиболее важной, на данный момент, работы — трилогии «О бытие», состоящей из картин «Ты живущий», «Песни со второго этажа» и «Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни». За всю свою карьеру Андрессон снял всего 5 полнометражных картин, одна из которых, получив крайне негативный отзыв критиков, заставила режиссера оставить кинематограф и уйти в рекламу. Именно производство рекламных роликов дало Андерссону возможности сформировать свой стиль и открыть собственную продюсерскую компанию. Несмотря на большую занятость, ученик Бергмана все же уделил время «365» и побеседовал о своих последних картинах.

Вас не раздражает постоянно давать интервью?

Нет-нет. Конечно, от большого количества интервью в день можно немного устать. Но я всегда отдыхаю. Сегодня у меня было уже два публичных общения, и это очень приятно и интересно. Я всегда наслаждаюсь.

В вашей трилогии за счет бессменного общего плана вы словно показываете одну картину за другой. Этот принцип живописи должен объединять все сюжетные линии, сводя все к единой идее?

Да, это так. Живопись — вообще большой источник вдохновения. В юности я даже хотел быть художником. Несомненно, в кино есть немало шедевральных картин, но живопись всегда производит более сильное впечатление. И я этому очень завидовал, поэтому в этой трилогии хотел добиться сильного визуального эффекта. Мне очень нравится Франсиско Гойя. Он привлекателен тем, что работал разными сюжетами, особенно мне нравится серия офортов «Капричос».

Очень любопытно. Гойя весьма мрачный художник, а в ваших картинах всегда преобладает юмор.

(Смеется. — Прим.авт.) Надеюсь, что так! Но мне также нравится и французский импрессионизм и его немецкий период 30-х годов; особенно художники Георг Гросс и Отто Дикс. Последний писал очень эмоционально напряженные картины. Его жизнь была очень непростой, и он переносил это в свои картины.

"Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии"

«Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии»

В этой серии фильмов вы также не показываете времени. Речь о вечности? Вы позволяете истории продолжаться и после окончания фильма? Вы показываете то, что не имеет ни начала, ни конца?

О, да это же идея моего следующего фильма! (Смеется. -Прим.авт.) Это будет кино, которое никогда не заканчивается, потому что я считаю, что эксзистенциальное никогда не заканчивается. Может, я его так и назову: «О бесконечности». В этом фильме будет очень много всего напутано, и еще будет рассказчица, как Шахерезада из «1000 и 1-й ночи». Это будет что-то сказочное. Она будет рассказывать что-то вроде: «Вчера я видела очень счастливого человека, он так смеялся», — и мы видим эту сцену. А потом этот человек перестает смеяться и рассказывает, кого он видел предыдущим днем, и эти люди тоже рассказывают о том же. Так мы создадим бесконечность.

Про вас уже говорили, что вы всю жизнь снимаете один и тот же фильм. Но вам не кажется, что любой художник всю жизнь разрабатывает одну и ту же идею? Как говорится «все песни о любви».

Да, я думаю, все мои картины связаны. Я думаю, мировоззрение у человека формируется очень рано, уже лет в 10-11. Конечно, люди меняются, но не так сильно, как может казаться. Тогда-то и появляются те впечатления, которые потом перерастают в идеи, которые человек может пронести через всю жизнь.

От себя не убежишь?

Именно так. Личность всегда будет одной и той же. Особенно это заметно по чувству юмора – оно неизменно.

В вашей трилогии также нет главного героя, а остальные персонажи носят, скорее, символический характер, особенно за счет выбеленных лиц. Таким образом вы и привносите юмор в вашу работу, через ассоциации с театром или даже цирком?

Да-да-да! Все по-разному понимают образ моих персонажей, но вы правы – это и цирк, и театр. Посмотрите на клоуна в цирке – его лицо белое. Он индивидуальность, но он также представляет нас всех. Или японский театр Но – они используют белые маски. Это только усиливает текст, например, Шекспира.

То есть белые лица ваших героев — это и маска, и зеркало одновременно?

Можно и так сказать. Все мои персонажи олицетворяют и друг друга, и других людей в принципе. Они все похожи, и мне часто говорят, что я повторяюсь. Иногда я отвечаю, что я такой не один.

Солнце, которое светит каждый день, не так уж и ново.

Да, вот именно!

IMG_20150616_184951

А считаете ли вы, что художник должен открывать что-то новое каждый раз? Или он просто переживаете свою жизнь при помощи искусства?

Искусство — это вообще феноменальная вещь. Великое сокровище человечества. Но если бы я знал, что мои работы — это повторение уже существующих произведений, то я бы не стал продолжать. Но, помимо желания показать что-то новое, есть желание самому получить новый опыт. И второе сильнее. Художник хочет развиваться. Однажды я был в Нью-Йорке на выставке бельгийских художников. Выставленные работы привели меня в восхищение. Я был безмерно счастлив, что видел это. Дело не в том, что искусство дает новые знания или образовывает. Произведения искусства позволяет ощущать, чувствовать. Они способны пробудить что-то в людях. Сегодня мы гуляли по Третьяковской галерее. У меня нет слов – она должна быть самым главным музей в мире! Меня восхитили картины периода 20-х. И, конечно, мы обязательно сфотографировались с «Черным квадратом» Малевича.

А что самое неприятное и сложное в профессии режиссера?

Режиссеру нужно много терпения. Так вот самое сложное, это когда чувствуешь, что оно заканчивается. А самое неприятное — это когда ты понял, что выбрал не того актера.

И что делать?

Продолжать работать.

Текст: Яна Агафонова

НОВОСТИ


ВАМ МОЖЕТ ПОНРАВИТСЯ