Интервью с режиссером Ромой Либеровым

30 октября 2014, 09:58

Рома Либеров – российский режиссёр, который посвятил себя работе над циклом фильмов о крупных поэтах и писателях. В его фильмографии «Юрий Олеша по кличке «писатель»» (2009), «Иосиф Бродский. Разговор с небожителем» (2010), «Один день Жоры Владимова» (2011), «Написано Сергеем Довлатовым» (2012). На протяжении съёмок последнего вышедшего в прокат фильма «ИЛЬФИПЕТРОВ» режиссёром изучены дневники, многочисленные записные книжки писателей, живые свидетельства добыты в Москве, Одессе, Ярославле, Париже, Нью-Йорке, точно повторяя маршрут «Одноэтажной Америки».

Рома, Вы выбрали очень богатую почву для своего цикла, но охватить всю русскую литературу невозможно. Каким образом Вы выбираете героя для каждого  следующего фильма?

Что-то двигает вашу жизнь дальше, что-то заставляет ждать следующего дня, что-то удивляет, восхищает, а что-то наполняет. Сейчас мы сочиняем работу об Осипе Мандельштаме. Уже очень давно, месяцев пятнадцать. И ещё год работать. Готовы ли Вы потратить два с половиной года вашей жизни на то, что Вы не любите? Я не готов. На сочинение каждой работы уходит много месяцев, крови и дыхания. Соответственно вопрос превращается  в утверждение, что эти люди чрезвычайно важны. Они необязательно должны быть важны для кого-то другого. Мне важны, поэтому я посвящаю время, превращая их, мои размышления о них в кино. Вот и вся мотивация.

Вкладывается ли какое-то значение в последовательность фильмов?

Последовательность абсолютна случайна. У каждого человека масса того, что он хотел бы сделать. Вы знаете, что сделаете то, а ещё хотелось бы сделать другое, но сейчас для этого нет никакой возможности. Огромное количество разных мыслей, которые хотелось бы воплотить. Жизнь короткая, возможностей в ней не слишком много, а желаний довольно много, если ты человек беспокойный. Поэтому, когда появляется та или иная возможность, ты к ней приступаешь. И ты имеешь в загашнике несколько таких готовых выстрелить желаний. Это не значит, что Юрий Олеша мне дороже Осипа Мандельштама. Но, если будет возможность поговорить о Пастернаке, Платонове, Цветаевой, я тут же схвачусь за эту возможность.

В фильме «ИЛЬФИПЕТРОВ» очень удачно подобраны голоса героев. Почему вы решили пригласить именно этих актёров?

Ты же всё-таки не ищешь голос, ты ищешь артистов. Это очень сложная артистическая задача находиться в звукозаписывающей студии, проживать всё, что происходит в сценарии, не имея перед собой ни единого кадра, ничего не видя, став другим человеком. Мы работали с потрясающими артистами. Юрия Олешу играл Армен Джигарханян. Георгия Владимова играл Валентин Гафт. Иосифа Бродского играл Кирилл Пирогов. Сережа Пускепалис исполнял Сергея Довлатова. Ильфа исполнял Сергей Маковецкий, Петрова – Игорь Золотовицкий, Катаева – Михаил Ефремов. Это потрясающие артисты все, и ты ищешь именно артистов. Просто то, как они существуют, не подразумевает их присутствия в кадре, поскольку это та мера условности, которая, на мой взгляд, не работает. Нет смысла загримировывать господина Х под условного Осипа Мандельштама. Этот метод реконструкции мне не интересен.

Тяжело ли было согласовывать съёмки со столь востребованными артистами?

С артистами всегда очень сложно, потому что большие артисты, как правило, очень занятые, во-вторых, внимательные, разборчивые. Работа с нами не сулит им ни денег, ни славы. Это определённый подход, его нужно найти, но это не вопрос денег. Это процесс, когда ты знаешь, что это за человек, как это должно быть сыграно. Если ты остановился в своём выборе на тех или иных артистах, то дальше их нужно получить. Это уже вопрос техники, желания, терпения.

О каждом фильме из «писательского цикла» можно сказать, что он о человеке, который страдал от современного ему политического режима, не соглашался с общепринятым порядком.  Отражает  это Ваше настроение или работает на драматургию?

Во-первых, «поэт в России больше, чем поэт». Во-вторых, ни один самостоятельный крупный поэт или писатель в нашей стране никогда не вписывался в окружающий ландшафт. Один американский славист Надежде Яковлевне Мандельштам как-то сказал: «Я думаю, что любой из наших писателей согласится стать русским писателем. У вас это серьёзное дело». Так что, какую бы крупную фигуру вы не взяли, вы всегда обнаружите, именно в силу её отдельности, противостояние окружающему ландшафту.

2

Менялось ли Ваше отношение к писателям, когда вы погружались в архивные материалы их биографии при работе над фильмом?

Дело не в архивных материалах, а в том, что он написал, как писатель или поэт. Однажды восхитив, это тебя не станет отпускать. Ты просто погружаешься в обстоятельства сочинения всего этого. «Когда б вы знали, из какого сора …» Это влияет на твоё отношение к самому себе, к себе в этом мире, что в этом мире важно, что нет, и кто ты такой.

Сложилась ли у Вас съёмочная команда единомышленников,  или Вы  привлекаете заинтересованных людей на каждый отдельный проект?

У нас более-менее один круг. Раньше оператором-постановщиком был Денис, теперь уже вторую работу — Рома. Но это не значит, что были какие-то ссоры. Это вынужденное обстоятельство. Просто наше занятие не приносит ни славы, ни денег, как я уже говорил. А люди женятся и рожают детей, и им нужно это как-то обеспечивать. К сожалению, наше занятие всегда проигрывает в этом случае, всегда приносится в жертву. Когда оператора приглашают снимать сериал, где есть возможность хорошо заработать, то конечно он выберет сериал, а не нашу скромную работу. У нас один круг, но я отчаялся искать соратников, и я не думаю, что в сегодняшнем дне можно найти круг единомышленников. Мне стало так казаться, потому что мы существуем в крайне неблагоприятных условиях. Чтобы пройти сквозь эти препятствия, нужно иметь железобетонную мотивировку. Мне не нужно каждый день заставлять себя посвящать Осипу Мандельштаму. А привлеки я кого-нибудь – первая неделя на вдохновении, восьмой день уже непонятно зачем, а год, два, … Все люди, вовлечённые в процесс, – это люди амбициозные, мечтающие реализоваться, самовоплотиться, сами по себе. Поэтому, если для меня Осип Мандельштам – причина очевидная, то у кого-то есть и другие предпочтения.

Режиссёр игрового и документального кино – это разные для Вас профессии?

Мне никто не смог ясно сформулировать отличий, и я сам не до конца понимаю, как с помощью приемлемых вокруг терминов назвать то, что делаем мы. Когда Вы называете это документальным кино, я сам теряюсь, и знаю многих маститых документалистов, которые ругают нас именно за то, что это не является документальным кино. Мне, честно говоря, совершенно всё равно, чем это является. Я знаю, что существует очень сложная профессия режиссёра, и мне когда-нибудь хотелось бы иметь право подумать о себе, как о режиссёре. Пока у меня для этого нет настоящих оснований. Режиссёрами уже назывались большие явления. Режиссёром уже был назван условный Феллини, условный Тарковский, масса других имён. Это очень сложная профессия, которой владеют немногие, а называются многие.

Сейчас есть тенденция разделять кино на фильмы для массового зрителя и так называемое фестивальное кино. Согласны ли Вы с этим?

Человек сегодняшний склонен упрощать. Это не значит, что все этому подвержены, но это формирует некоторую эстетику. И вот, во времена упрощения людям тоже хотелось бы определиться с жанрами, чтобы понимать, что я делаю. К искусству и культуре относятся преимущественно потребительски, как к условной нематериальной пище. В этом смысле нужно обозначить, какое перед ними блюдо. Отсюда определения фестивальное кино, артхаус, блокбастер, которые не значат ровным счётом ничего, но людям так проще есть. В чём задача каждого сочиняющего человека? Вряд ли кричать о себе, я не понимаю такой задачи как самовыражение. Есть такое количество выразивших себя людей, что претендовать на то, что выражение тебя будет ярче кого-то другого – глупо. Мне кажется оптимальным уменьшить зло, несправедливость в мире, уменьшить глупость – вот в это наверно задача всякого сочинителя.

3

Необходимо ли в наше время фундаментальное режиссёрское образование, чтобы снимать хорошее кино?

Нет, про это можно забыть. Техникой ты можешь овладеть, где угодно. Ремесло, так или иначе, приходит с практикой. Пользы от киношколы я особенной не вижу. Я бы в первую очередь воспитывал систему вкусов. Режиссёр следует системе вкусов, а не вновь изобретённой технике, и история, так или иначе, вторична. Кино, как и любой другое произведение, если это произведение искусства, — это результат некоторого размышления, сомнений, боли, это результат вашего опыта проживания. Если вы ведёте красивые разговоры и пьёте кофе в кафе, вряд ли это можно назвать опытом проживания. Система вкусов вкупе с опытом проживания может что-то родить, а киношкола лишь вершина айсберга, где ты попадаешь в контактную среду, в условно профессиональное состояние, но это не решающая вещь. Должна быть уверенность в собственной правоте, которую ты иначе выразить не можешь, даже если ты заблуждаешься. Пётр Наумович Фоменко вслед за Толстым называл это «энергией заблуждения».

После выхода фильма «Написано Сергеем Довлатова» Вы выпустили заметки о съёмках. Какое содержание у них было?

Сергей Довлатов как писатель мне чрезвычайно дорог. Дорог и близок не одному мне, я полагаю, многим. Подозреваю, что тот Сергей Довлатов, который близок Вам, и тот, который близок мне – они разные. Под впечатление от того, что я столкнулся с этими мирами, потому что его сочинения псевдоавтобиографичны, в действительности автобиографиями не являющиеся, то есть истребившие реальность под углом сочинения. Реальные обстоятельства, бесконечные рассказы, встречи с людьми из «Нового Американца», со всеми этими местами в Нью-Йорке, в Республике Коми, в Пушкинских горах, в Петербурге, — всё это высекло во мне желание сочинить, то, как эти миры между собой соприкасаются. Пока встречался с людьми, описанными Сергеем Довлатовым (с одной стороны, он на странице у Довлатова, с другой, вот он сидит перед тобой), я всё это и писал. Получилось такое небольшое сочинение в десяти заметках, о том, как это происходило. Мы потратили на это очень много времени, потом долго редактировали и, в конечном счёте, издали это в виде такого лимитированного специального выпуска, замаскированного под газету «Новый Американец» (так же всё сверстали). Все те фотографии, которые я делал, поместили туда же, и выпустили вместе с фильмом.

Будете ли Вы повторять подобный опыт?

Так или иначе, я всё время что-то записываю, но во время сочинения «ИЛЬФАИПЕТРОВА»мы этого не делали, потому что, столкнувшись с записными книжками Ильфа в большом объёме, я понимал, что в этом жанре не смогу с ним состязаться. Это блестящие записные книжки, тонкие, меткие. Эпигонить мне не хотелось, кроме того, я не форсирую обстоятельства.

За последние три года две картины из вашего  «писательского цикла» вышли в прокат. Для неигрового кино, которое вряд ли можно назвать популярным в нашей стране, это настоящий прорыв. Как Вам удалось перенести Ваши фильмы из телевизионных программ в кинотеатры?

И третья выйдет, и четвёртая… (стучит по столу) Да, мир устроен несколько несовершенно, но меня эту волнует постольку, поскольку я взаимодействую с этим миром, поскольку я могу изменить его под те нужды, которые нам подходят. Популярность – это явно не то слово, которое стоит использовать. Здесь же другая цель, мы занимаемся другим делом. Большое счастье, что это как-то доходит до зрителей. Ведь с точки зрения абстрактно сформулированной идеи, это всё обречено. Тем не менее, это появляется в кинотеатрах, что конечно чудо. Это общая заслуга огромного числа людей таких же неравнодушных, которые не прошли мимо, а на что-то среагировали, которым показалось, что это интересно, что это нужно кому-то ещё. Вот так работает этот механизм, потому что никакой очевидной схемы нет.

4

Для всех желающих встреча с режиссёром и открытый показ фильма «ИЛЬФИПЕТРОВ» пройдут 31 октября в 19:00 по адресу: м. Парк Победы, ул. Братьев Фонченко, 10 стр. 1 (культурный центр «Green Hill»).

Текст: Евгений Педанов

НОВОСТИ


ВАМ МОЖЕТ ПОНРАВИТСЯ