Интервью с Антоном Коломеец

Антон Коломеец начинал как актёр в театре «Красный факел» в Новосибирске, потом окончил режиссёрский факультет ВГИКа в мастерской Хотиненко, снял четыре фильма. «Четыре женщины» – его третья короткометражная работа, рассказ о внесценической жизни актрис, репетирующих трогательную пьесу Юлиу Эдлиса «Прощальные гастроли». Этот фильм объездил множество фестивалей, получил приз жюри фестиваля «Святая Анна» как лучший игровой фильм, также были гран-при в Алматы, приз за лучшую режиссуру в Софии, награды на московском «Конике».

Четвёртый фильм Антона «Тоня плачет на мосту влюблённых» о компании близких друзей, живущих на рубеже собственного тридцатилетия, разговаривают о работе, о жизни, о любви, так и оставляя все в рамках размышлений, ничего не предпринимая, пока не происходит событие, которое заставляет почувствовать быстрое течение времени. Картина получила специальный приз от Кинопризыва на фестивале «Московская премьера», была показана в конкурсе «Кинотавра».

Кадр из фильма «Тоня плачет на мосту влюбленных»

Побывав на премьере фильма и заинтересовавшись столь успешным стартом для только окончившего ВГИК режиссёра, мы решили задать ему несколько вопросов.

— Почему ты решил сменить профессию? Чего не хватало в работе актера?

— Я не сменил профессию. У меня по-прежнему профессия есть, просто я в ней не работаю. Я так себе актер, а мне не нравится быть так себе.

— Когда впервые пришла мысль снимать кино?

— В следующий раз я придумаю красивую легенду, в которой будет говориться о том, что, когда мне было четыре года, ко мне во сне пришли Бергман с Антониони, помазали мне лоб чем-то сладким, как Симбе в мультике, и сказали: «Вот мы и дождались твоего прихода, теперь можно и умирать». Уходя в туман, Антониони обернулся и лукаво улыбнулся, а Бергман станцевал чечетку. Утром, натянув коричневые колготки и отведав каши, я твердо решил – буду режиссером. Но пока ответ такой: не помню, когда эта мысль пришла. Давно, кажется.

— Как ты считаешь, необходимо ли в наше время фундаментальное образование, чтобы снять хорошее кино? Что дал тебе ВГИК?

— Я не готов обобщать. Мне лично было необходимо образование. Меня так воспитали. И в театральном училище Изяслав Борисович, наш мастер, говорил: «Все вы актерами, может, и не станете, но наша главная задача, чтобы вы вышли отсюда интеллигентными людьми». В образовании заложено какое-то чувство культуры, особого подхода, традиции. И это совершенно не означает, что все старомодно и пыльно. Но чтобы снять хорошее кино, нужно гораздо больше, чем фундаментальное образование.  Я думаю, должны все кометы в ряд выстроиться, что бывает очень-очень редко.  Слава Богу, что нет никакого рецепта, как снять хорошее кино. Это лишило бы действо таинства и интриги – получится или нет. ВГИК повернул мою жизнь в другую сторону – в сторону кино. И в этой стороне мне очень интересно и трепетно. И с каждым годом этот интерес и трепет только усиливаются.

— Есть ли у тебя, если не кумир, то режиссер, на чье мастерство и опыт ориентируешься?

— Есть режиссеры, которых я уважаю, есть те, кем восхищаюсь. А есть один парень-режиссер, которого я люблю. Альмодовар.

— Какие фильмы тебе нравятся? Есть что-то общее, что их объединяет?

— Да, всякие-разные. Но не очень воспринимаю американское жанровое кино, только если это не кино крупных мастеров. Мне кажется, в большей своей массе их фильмы стали до какого-то отупения одинаковыми и скучными. Какой-то сверхциничный подход к кино, как к чистому бизнесу – для меня это за гранью добра и зла. Все эти франшизы, ремейки… Змея уже ест свой хвост. Хочется, чтобы все эти супергерои наконец разом померли, и на земле воцарилось зло.  А фильмы, которые я люблю, не объединяет ничего.

Антон Коломеец

— Сформировал ли ты для себя какие-то критерии, по которым можешь определить удался фильм или нет?

— Наверно, если я сам доверяю тому, что вижу, и если мне не стыдно, то можно сказать, что фильм удался.  Если ниток почти не видно, то это тоже удача. Я просто пока не понимаю, что такое «удался». У меня пока все на таком личном критерии «достойно, не стыдно».

— Сейчас многие режиссеры становятся известными благодаря участию, победам в различных фестивалях. Существует ли тенденция, при которой молодые режиссеры ориентируются скорее не на успех у широкой аудитории, а на призы международных фестивалей?

— Кино давно уже разбилось на два лагеря: фестивальное кино и кино для широкой аудитории. Это просто совсем разное кино. Вот, например, какой-нибудь камерный фильм, в котором все так тонко и круто, библейский сюжет и так далее, до широкой аудитории, скорее всего, не дойдет. Обычные зрители такое кино не хотят смотреть. А режиссер снимал ровно тот фильм, который хотел, в который верит.  И как ему быть, если его интересы и интересы широкой аудитории разнятся? Он должен получить свой фитбек. Должен понять, получился фильм или нет. И благодаря фестивалям, фильм будет увиден. Не такой огромной аудиторией, но хоть какой-то. И более того, если фильм где-то победит, что-то получит, возникнет резонанс, и будет шанс попасть на другой фестиваль, а потом и прокат может возникнуть. Так что, подавая фильм на конкурс, режиссер борется не за признание, а за дальнейшую судьбу картины. А какое кино снимать – для узкой или для широкой аудитории – выбирает каждый сам. Все хорошо, если честно и сознательно.

— Когда снимаешь фильм, думаешь о том, кому он будет интересен? Как представляешь своих зрителей?

— Когда снимаю, уже не думаю об этом, потому что во время съемок всякие другие задачи стоят. Но когда пишу, когда с оператором и художником работаю в подготовительном периоде, то думаю о зрителе.  Мой зритель – это несколько конкретных людей, с которыми я как бы вступаю в диалог, когда пишу сценарий. Иногда представляю, как они смотрят сцену, которую я придумал. Но это все происходит не специально, а на подсознательном уровне, без моего непосредственного вмешательства.  Но в конечном итоге думаю только о себе: нравится мне или нет, верю или нет, интересно мне или нет.

— Что для тебя процесс съемок: нервотрёпка, выматывающий график или удовольствие, уход от бытовых проблем?

— Кстати, думаю, что уходить от бытовых проблем категорически нельзя. Надо их все прямо чувствовать-прочувствовать, решать со страстью. А все эти уходы – это дурацкая мода на отстраненную усталость и поиск пищи для духовного обогащения.  Эти бытовые проблемы и составляют огромную часть жизни.  И надо все это жить, а не проскакивать. А насчет процесса – нервотрепка, но с кайфом. Там нет чистого «весело и приятно» либо «утомительно и скучно» – все перемешано. Но удовольствие преобладает.

— В короткометражном фильме «Четыре женщины» играют опытные профессиональные актрисы. Легко ли было работать с ними на площадке, учитывая то, что это был Ваш первый фильм?

— Это не первый мой фильм. Третий. И я работал до этого с профессиональными актерами. С актрисами работать было волнительно, но не тяжело. Они меня вдохновляли, и сам процесс тоже. Я, например, ни разу не прочел в их глазах, что я ничтожество. Они были очень внимательны ко всем замечаниям и предложениям. Короче, все было профессионально, и ко мне относились соответственно.

Кадр из фильма «Четыре женщины»

— С кем предпочитаете работать?  С опытными актерами или же со знакомыми из ВГИКа? Есть ли люди, которых хотелось бы снимать в дальнейшем?

— Зависит от истории, конечно. Но я не снимал ни разу знакомых из ВГИКа. И вообще актеров из ВГИКа не снимал. Я работал с профессиональными актерами или теми, кто учится в театральных вузах.  А насчет опыта – иногда его наличие – это то, что надо, а иногда это совсем мешает. По-разному. Я так размыто все время отвечаю, потому что на такие вопросы невозможно дать конкретный ответ. Кино – область неизведанного, режиссура – профессия, которая не далась еще мне целиком, это процесс на всю жизнь, актер – это целая Вселенная, в работе с ним никаких рецептов нет. Конкретно актеров, которых хотелось бы снимать, у меня нет. Очень много кто нравится, но желание снимать кого-то возникает, только когда есть история и роль, и ты уже представляешь себе актера в этой роли и думаешь, что он должен это сделать, это будет интересно.

— Как пришла идея фильма «Тоня плачет на мосту влюбленных»? Замысел будущего фильма приходит спонтанно, или же это как задача, которую необходимо выполнить?

— Это был последний год обучения во ВГИКе и последний студенческий фильм. Я решил, что хочу, чтобы в нем было все самое любимое, и чтобы сам процесс был классным. И я написал все, что у меня было на тот момент в голове и на сердце, позвал своих любимых друзей-актеров, композитора, музыку которого люблю, оператора, все замешал и получил фильм, который я люблю без категории «удался-не удался». Он просто мне как родной человек, которого ты на плюсы и минусы не делишь.

— И последний вопрос. Когда ждать следующего фильма? В каких проектах заняты сейчас?

— Сейчас пока ничего конкретного нет. Надо вообще выдохнуть после ВГИКа, сообразить, кто я, где я и так далее, и потом уже будет видно. Фильм в любом случае будет, но пока не знаю когда и какой. Худший вариант – фильм будет через 20 лет, и он будет ужасен. Лучший – фильм уже снят, получил каннскую ветвь, а я в это время объясняю Монике Беллуччи на ее вилле, что она жирная корова. В ответ на это Мон (это я ее так по-дружески называю) заливается смехом и говорит: «Ай, да Антонио, ай да, сукин сын».

Для всех желающих встреча с режиссёром и открытый показ фильмов «Четыре женщины» и «Тоня плачет на мосту влюблённых» пройдут 28 сентября в 16:30 по адресу: м. Парк Победы, ул. Братьев Фонченко, 10 стр. 1 (арт-пространство «Green Hill»). Вход свободный.

Фотограф:  Мария Павлова