«Феникс»: Холокост, Петцольд и Хичкок

3 апреля 2015, 10:00

Рецензия на художественный фильм «Феникс».

Новый фильм Кристиана Петцольда далеко неоднозначен. С одной стороны, главный мастер так называемой «берлинской школы кино», Петцольд держит свой стиль: он не гоняется за международными наградами, снимает качественное фестивальное кино и в своих фильмах исследует широкий спектр проблем, неизменно пытаясь прочертить грань между фантазией и «прозой жизни». С другой стороны, от эмоций и впечатлений никуда не уйдешь, и закрадывается подозрение, что в «Фениксе» Петцольд намеренно шлифовал картинку и скрестил драму с триллером, чтобы предполагаемый катарсис выдавил из зрителя все сомнения в реализме картины. Однако обо всем по порядку.

Германия, 1945 год. На въезде в Берлин солдаты-янки останавливают машину. В ней – две женщины. Одна – Лене Винтер (Нина Кунцендорф), сотрудница Еврейского агентства, занимающаяся поисками и реабилитацией евреев. Другая, певица Нелли Ленц (Нина Хосс), с полностью забинтованной головой, бывшая пленница концлагеря, которой изуродовали лицо. Действие начинается с апелляции к чувствам зрителя: американец просит Нелли показать свое лицо, и та покорно снимает бинты. После выражения ужаса на лице американца и тихого «Простите» действие трогается дальше, но зритель уже увлечен, уже сопереживает. Одновременно с поднятием шлагбаума становится понятно, что, во-первых, это кино о Холокосте, а во-вторых, что это драма-нуар.

phoenix-436607

Сам Петцольд отмечал, что его фильм – нуар только по стилистике, совмещенной с техниколором. Да, надо признать, что его фильм, вопреки традициям жанра нуар, не построен на контрастах, он проникнут полутонами, переходящими либо в белое, либо в черное (и это в целом свойственно «берлинской школе»). Тем не менее, атмосфера Германии 1945 года в «Фениксе» самая что ни на есть нуарная: пессимизм, разочарование, цинизм. Простор для действий у Петцольда был огромный, причем, взяв за основу книгу «Возвращение из пепла» Юбера Монтейе, он, в идеале, должен был следовать дотошному историзму писателя. Однако Петцольд пошел по пути наименьшего сопротивления, за счет острого конфликта решив обойти исторические и психологические достоверности. Нелли делает пластическую операцию, пытаясь вернуть свое лицо, и уже через неделю от всех шрамов и увечий остается только маленький пластырь. Герои называют операцию чудом. Но чудо в фильме и то, что Нелли с подругой переезжают в роскошную квартиру с прислугой, раздумывая при этом, где будет их следующая квартира и какой вид из ее окон будет открываться – а экономические последствия войны, похоже, испытывает на себе весь остальной Берлин, разрушенный, нищий и грязный. Руины домов, среди которых Нелли по ночам ищет своего мужа, в завязке с конфликтом выглядят не более чем удачная метафоричная декорация, как, впрочем, и прожжённый пороком американский клуб «Феникс», где Нелли находит своего мужа Джонни (Рональд Церфельд).

Нелли не отправила ни одного письма мужу, никому и никак не заявила о том, что она выжила в концлагере, не получила документов через подругу Лене – она просто поехала к Джонни в Берлин, уповая на их любовь. Странно? Возможно, но это одна из намеренно допущенных Петцольдом странностей, и сюжет фильма не дает зрителю обратить на это внимания сразу, так как действие скручивается в тугой узел: Джонни не узнает Нелли (или очень хочет не узнавать). Он уверен, что его жена погибла, и у него есть весомые аргументы в эту пользу. Однако Джонни допускает, что его новая знакомая Эстер, как представилась ему Нелли, очень похожа на его покойную жену, и предлагает ей сделку: она исполнит перед знакомыми, друзьями и властями роль «вернувшейся Нелли», получит наследство своих родителей и отдаст деньги ему, получив небольшую долю. В свою очередь Джонни обещает научить Эстер «быть как Нелли»: краситься, одеваться, ходить, заполнять бумаги ее почерком и так далее. Несмотря на всю безумность ситуации, Нелли решает идти до конца, надеясь, что муж узнает ее.

P

Можно констатировать, что «Головокружение» Хичкока получило новую жизнь. Правда, здесь, как у Фассбиндера, в центре вселенной фильма находится женщина. Присутствуют отсылки к Вендерсу и Антониони. Все это наложено на фирменный безупречный стиль Петцольда, узнаваемый, в первую очередь, по отстраненному повествованию, закольцованности сюжета и недоговоренности финала. Выбор места, времени и главных героев делает конфликт масштабным – фактически, Петцольд говорит о безумии и предательстве всего мира. Рисуя портрет женщины, которая пытается после ужасов концлагеря вернуть себя любимому мужу, Петцольд рисует портрет нации, которая отчаянно нуждается в возрождении, но от которой отворачиваются. Убежденный в «крахе жанров» современного кино, Петцольд совмещает в своем историческом фильме драму, триллер и нуар, не позволяя всему этому уйти в спекулятивную мелодраму.

Сюжет, с его проблематикой и философией, цепляет – однозначно. Удачный выбор жанров позволяет очень близко подойти к теме Холокоста: за счет переданной нуаром атмосферы и сопереживания личной драме героини зритель, буквально ведомый элементами триллера, до самых последних кадров следит за историей. Интересные решения в сюжете заставляют то закрывать глаза, то негодовать, то задерживать дыхание. Петцольд раскрывает линию возрождения женщины (и нации) не только через возвращающуюся жизнь, но и через внезапные смерти. Пробирку с чумой капитализма Петцольд вручает в руки тем, кого минули гонения и концлагеря – в том числе тем, кто был «тихим» нацистом, втайне сдавая гестапо своих близких и прибирая к рукам их имущество. В самом начале фильма в разговоре Лене и Нелли проскальзывает мысль, что теперь (в 1945-м и после) невозможно слушать немецкие песни, и дальше в фильме, который из убежища Нелли и Лене выходит в разоренный Берлин, звучат только немецкие песни, тем самым подчеркивая атмосферу нуара. Весь процесс обучения Эстер быть Нелли, который Джонни ведет с какой-то подобострастной уверенностью в смерти жены, ужасает. Игра ведущих актеров великолепна – от начала до конца. Последняя, самая напряженная, построенная на пении, музыке, тишине и интонациях, сцена фильма (которой предшествует ложная концовка – «прибытие» Нелли в Берлин из концлагеря) ставит великолепное троеточие в финале, только после которого зритель может судорожно вздохнуть и оторваться от экрана.

004(14)

Начав свое осмысление истории с фильма «Барбара», котором Петцольд исследовал эпоху Берлинской стены, он копнул глубже, к одной из самых острых проблем в истории Германии – нацизму. Каждый немецкий режиссер нет-нет, да и обратится к этому наследию, фильмы про Вторую мировую в Германии выходят каждый год, тема изучается со всех сторон, до сих пор «болит». Критики нашли в подходе Петцольда к проблеме Холокоста новое видение, на кинофестивале в Сан-Себастьяне «Феникс» получил приз ФИПРЕССИ, зрители называют его одним из самых запоминающихся и трогательных… Но вместе с тем, когда начинаешь осознавать, что ты только что увидел, перед взглядом появляются финальные титры. «Посвящено Фрицу Бауэру» — прокурору, который в свое время смог засудить охранников Освенцима. Когда эмоции от просмотра уравновешиваются, вспоминаются все недочеты и осечки «Феникса». И уже подумав, понимаешь, что в посвящении фамилии Хичкока или Жоржа Франжю, этому прекрасному фильму все же не хватает.

Текст: Светлана Иванова

НОВОСТИ


ВАМ МОЖЕТ ПОНРАВИТЬСЯ